Как жить верующему в современной жизни. Храм и жизнь

- «Почему мы столько лет ходим в храм, а наша жизнь не меняется, какой должна быть правильная духовная жизнь, как нужно жить христианину»?

Вы задали чрезвычайно важный вопрос, который касается практически всех верующих без исключения. Действительно, можно сто лет ходить в храм, и каким я был – таким остался. Почему это происходит? По очень простой причине, простой и печальной: само понимание Православия мы свели к исполнению чисто внешних церковных предписаний. Ходим в храм, исповедуемся, причащаемся, венчаемся, соблюдаем посты, подаем записки, ставим свечи, читаем молитвы. Такого христианина называют воцерковленным. А при всем этом, оказывается, что он ни разу не помолился. Молится, когда его постигнет какая-то болезнь, скорбь, когда предстоит что-то ответственное - тогда кому только не молится. О самом же главном – о грехах - редко молимся, вяло, формально. Но без молитвы не может быть никакой духовной жизни. Речь идет не о вычитывании молитв, а о молитве, которая только тогда таковой называется, когда совершается с вниманием, благоговением и покаянием. Так, святитель Игнатий Брянчанинов писал: без внимания любая молитва «не молитва. Она мертва! Она - бесполезное, душевредное, оскорбительное для Бога пустословие ».

Духовная жизнь невозможна без решимости христианина жить по всем заповедям Евангелия и без искреннего покаяния в их нарушении. Если же этого нет, когда о заповедях не помним, а выполняем лишь внешние церковные обычаи, обряды и предписания, когда не боремся с завистью, тщеславием, с неприязнью и прочими вещами, которым нет числа, когда, кажется, каемся, но опять спокойно продолжаем жить по-прежнему, то, естественно, никакого духовного изменения в нас произойти не может. Не может быть изменений, если сама исповедь – не покаяние с решимостью не повторять этих грехов, а лишь отчет о проделанных грехах, если Причастие – обычай. А где же борьба со страстями, где любовь к ближнему, в котором, по Отцам, наше спасение? Потому и остаемся без плода.

– Как может спастись христианин в современном мире ?

– Очень просто: "Иисус Христос вчера и сегодня, и во веки – Тот же" (Евр. 13:8). Надо на каждом месте, во всякое время стараться жить по Его заповедям. Если ошибся, нужно тут же каяться пред Богом, не ожидая, когда пойдешь на исповедь. Тем более что на исповеди можно забыть, что сделал дурного. Каяться надо тут же и не думать, что это чепуха или мелочь, не откладывать на потом. Ведь часто люди умирают быстро и внезапно. У одного знакомого был нарыв, потом заражение крови, и он умер. Вроде такая чепуха – нарыв, а нет, не так.

И самый страшный грех – тот, который мы совершаем осознанно. Поэтому жизнь в современном мире должна проходить так же, как всегда: в каждый момент времени мы должны жить по Евангелию, по Христу, а иначе не надо называться христианином, не надо обманывать себя.

– Нужно ли относиться к телевидению как сатанинскому произведению?

– Дело не в телевизоре, а в том, кто смотрит телевизор. По телевизору могут передавать что угодно. Если бы сейчас воскрес апостол Павел и ему предложили бы выступить по телевидению, то он бы согласился. И мы бы относились к телевизору хорошо. Телевизор есть только естественное звено в процессе научно-технического развития. Нужно не о телевизоре, а о человеке говорить. Зачем смотреть дрянь? Даже корова, когда она видит, что навстречу ей летит облако пыли, закрывает глаза. А человек, чем пакостнее вещи на экране показывают, тем их шире открывает.

– Я иеромонах, служу в приходском храме, хотелось бы опять попасть в монастырь или из-за трудностей оставаться в мир у?

– Этот вопрос не ко мне. Как может человек в галстуке давать советы людям духовным? Дело очень индивидуальное и личное. Я знаю, что сейчас очень непросто найти хорошего духовного руководителя. Раньше монастыри возникали вокруг человека. Вот, преподобный Сергий был, к нему и приходили, или шли к другим. К Нилу Столобенскому, Нилу Сорскому... Приходили к святому человеку, жить рядом с которым значило назидаться образом его жизни, его словом и делом. Сейчас ситуация изменилась, мы восстанавливаем монастырские строения, но монастыри – это не стены, храмы и подрясники. Монастыри – это подлинная духовная жизнь, отделенная от мирской суеты. Афон закрыт для женщин, потому что для мужских монастырей – это первое монашеское правило. А найдите сегодня хоть один монастырь на Руси, где это правило исполняется?

Архиерейский собор 2000 года постановил, чтобы в женские монастыри направлять только женатых священников или монахов престарелого возраста. И все же для окормления направляются монахи, которым нет и тридцати. Этим разрушается Церковь. Не по количеству монастырей и храмов меряется церковная жизнь. Измерять количеством, так католики в сто раз духовнее нас. Нужно измерять духовным устроением жизни. Где такое есть, я не знаю. Но если не будет монашества, то есть образа жизни, оградившего себя от мира, то не будет и Церкви. Вспомните, что Римская Церковь была первенствующей и самой чтимой из православных Церквей, а стала католической. Имя не спасет, спасет правильная жизнь, а для нее нужны условия; где они есть – смотрите сами.

– Читал, что слово "окаянный" нельзя часто повторять в молитве и тем наговаривать на свою душу, если не чувствуешь за собой греха тщеславия, ибо "береги и люби свою душу". Поясните.

– В молитвах не так часто встречается слово "окаянный", а уж если и встречается, то в смысле осознания своей греховности, своего недостоинства, своего окаянства. Ничего в этом худого нет. Как раз этим словом точно выражено то, что в каждом из нас есть. И дай Бог, чтобы мы это ощутили. Более того, кто в себе этого не ощущает, не может помолиться как следует. Если я не окаянный, если я лучший в мире, тогда о какой мольбе речь идет? Тогда можно проводить диалог с Господом под названием "молитва".

Я наблюдал подобное в протестантском храме, когда прихожанин сидит нога на ногу, кажется, что сейчас закурит, вот для него молитва – это "диалог с Богом". И, к сожалению, эта ужасная идея подчас проскальзывает и в наших "богословских" сочинениях.

Нужно в смысл слова вникнуть и почувствовать, что ты действительно окаянный пред Богом. Если я не могу ни одного дня провести по-человечески, то кто же я есть? В нас одни грехи, одно окаянство. Так что бояться этого слова совершенно нечего.

Теперь по поводу чувства тщеславия и наговаривания на себя. Покажите мне человека, в котором нет тщеславия, я бы ему туфлю поцеловал. Я не тщеславный до тех пор, пока я сплю, да и во сне еще могу что-нибудь увидеть. А так по малейшему поводу уже нос кверху. Недаром у Иоанна Лествичника есть великолепные слова, что только равноангельный может вынести без вреда для себя похвалу человеческую1. В какой мере мы тщеславимся, в такой мере мы обижаемся и раздражаемся, и страдаем. Потому что это одно и то же свойство нашей души. Не смешивайте разных вещей: одно дело – болезнь моей души под названием "тщеславие" и с другой стороны сам грех – деяние тщеславия. Вот сейчас, например, я не тщеславлюсь, потому что мне некогда, я думаю над вопросом о тщеславии, но оно же во мне сидит! Через минуту мне похвалы воздали и все – растаял от восторга. Грех и болезнь – это разные вещи: грех есть проявление болезни, и если в данный момент во мне нет этого проявления, то это не значит, что во мне нет тщеславия. Должен сказать, к великому сожалению, что все страсти в каждом из нас есть, все до одной, даже те, о которых мы и помыслить не можем, которые, если нам о них сказать, мы с негодованием отвергнем. Не надо забывать пример апостола Петра, который горячился: "Господи, умру с Тобой!", а как он поступил в жизни, от Кого отрекся! (Мф.26, 33)

Может, я не помню, когда потщеславился, но я прекрасно знаю, что во мне тщеславие есть, и поэтому всегда надо каяться, пока есть время.

– Скажите что-нибудь о безмолвии в миру.

– Да вы и так знаете. Надо поменьше болтать и побольше молиться. А если человек хоть немного ощутит, что такое молитва, то его потянет к ней, и он тогда даже будет убегать от пустых разговоров. Но для этого надо почувствовать, а чтобы почувствовать, надо упражняться. Безмолвие имеет разные ступени: есть безмолвие языка, а есть безмолвие ума. Если научимся безмолвствовать умом, тогда не будем болтать и языком, то есть не позволять своим мыслям бродить по всему свету и рассматривать бегемотов, кенгуру и прочую всякую тварь. Тогда, глядишь, и безмолвствовать научимся.

– В Русской Православной Церкви есть традиция обязательной исповеди перед причастием. В Греческой Церкви такой традиции нет. Как быть при нашей практике, когда у нас происходит не исповедь, а "отчет в грехах", когда батюшка торопит исповедника, потому что очередь большая, а внутренние грехи остаются при тебе?

– Таинства причащения и покаяния – это два разных таинства. Напрямую они между собою не связаны. Но это великое благо, что в Русской Церкви еще сохраняется эта связь, нераздельность этих двух таинств. Если только это в нашем народе прекратить, то я не знаю, что тогда начнется. Люди будут подходить к причастию, забыв, что такое благоговение. Готовясь к таинству, прихожане соблюдают пост однодневный. Некоторые налагают пост больший, но я, кстати, против такого для мирян: люди работают, и им один день подготовки снести так нелегко, как нам весь Великий пост. К исповеди человек готовится, кается и думает: "Я вижу, что мне будет уделено две минуты. Но я каюсь не священнику, а Богу. Господи, прими мое покаяние! Я грешен в том-то и том-то..." Надо перед Богом каяться внутренне так, словно Он вас слышит, и прямо говорить: "Господи, прости меня за то и за то..." И потом, когда я подхожу к священнику, я из-за недостатка времени скажу самое-самое, и этого будет достаточно. Священник – это не духовник. Духовнику я имею возможность открыть душу, но потребуется большее время. Исповедь – это нечто другое, и поэтому здесь надо каяться. В той же очереди во время ожидания нужно каяться перед Богом от всей души.

И, слава Богу, что у нас сохраняется практика нераздельности исповеди и причастия! Я наблюдал на Западе, на Кипре: православные люди встречаются, – они давно не виделись, поэтому сидят до часу, до двух ночи, с вином и орешками, идет совершенно мирская беседа. Утром, смотришь, на литургии – эти люди идут к причастию. Там, где нет благоговения, нет веры, не будет и никакой пользы, только опасность причастия во вред. Вспомните слова апостола Павла: "Тот, кто ест или пьет недостойно – суд себе ест. Оттого многие из вас болеют" (1 Кор. 11, 29)2... И что? Далее по-церковнославянски "спят довольне", то есть буквально – "умирают".

То есть неблагоговейный подход к причастию может привести к смерти. Поэтому хорошо, что перед причастием у нас обязательна исповедь.

– Греческие монахи курят и им не ставят это во грех, а для наших монахов и чай пить грешно. Отчего так?

– Снова обратимся к понятию греха. Грехом в христианстве считается все то, что вредит телу, душе или духу человека. Грешно объедаться, потому что это вредит организму. Грешно гневаться, даже и врачи скажут, что это вредно. Вот и курево никакой пользы человеку не приносит, приносит вред, следовательно, это грех. Мы можем только пожалеть, что в Греции курить разрешается, – идет процесс обмирщения. Скоро понятие греха исчезнет, и все, что угодно, будет считаться добродетелью.

– В энциклопедическом словаре современной русской цивилизации о владыке Иоанне (Снычеве) сказано, что его деятельность способствовала росту православного движения. Как Вы оцениваете деятельность владыки Иоанна? Кто сейчас является духовником и проповедником России?

– Мы, русские, не знаем ни в чем меры. Прав был Достоевский, когда говорил о русском: "Слишком широк человек, я бы его сузил"3. Уж если мы возьмемся хвалить – расступись земля, начнем ругать – сотрем в порошок. Что касается поклонников владыки, ну любите вы его и уважайте, да знайте меру, а то он уже стал духовником России, разве же так можно? Я его знал, он был, действительно, очень приятным человеком, искренним христианином, но очень невысоким по своим интеллектуальным данным. Написал книгу "Самодержавие духа", где перевернул всю историю, где Иван Грозный с его опричниной поставлен иже во святых, что непостижимо. Определенная группа людей пользуется его именем как тараном, чтобы выступать против иерархии Русской Православной Церкви, огромными тиражами выпускают газету, бесплатно рассылают ее повсюду. И это при том, что идет необъявленная, но самая настоящая война против России. Им очень нужно расколоть Русскую Церковь, им нужна гражданская война, на это брошены все силы.

Была такая газета "Русская мысль". На самом деле там ничего русского не было, газета была еврейская. Один коресспондент по фамилии Штаркман прямо написал, что Россия представляет величайшую угрозу безопасности США, поэтому основная задача в том, чтобы внедрить в России нерусские философии и религии, включая и католицизм как одну из мощных международных сил.

Тут не все сказано. Движения, которые прикрываются то именем одного митрополита, то – другого духовника, нужно оценивать по их плодам. Они приносят смуту и ничего доброго не дают душе человеческой. И я советую, не поддавайтесь вы их рекламе: "Духовник России", да и еще и с большой буквы.

Приведу пример. В Троице-Сергиевой Лавре, где находятся мощи одного из величайших святых Русской Церкви – преподобного Сергия, ни одна икона не мироточила и не мироточит, а где-нибудь в квартирах и церквях сотни и тысячи икон мироточат. Зайдите туда и вы сами замироточите. Почему? Советую об этом подумать.

– Что такое духовное сладострастие и как различить умиление духовное от душевного?

– Вот человек уже сыт и все же ищет, что бы ему еще съесть. На пирах Петрония4, например, в качестве десерта подавали на маленьких золотых тарелочках по два соловьиных язычка. Что они ощущали, не знаю, но гурманы тогда были высшей категории, они искали особых наслаждений. А что ищет тот, кто попал в водоворот, в пучину? Он кричит: "Спасите!" Священномученик Петр Дамаскин заметил: "Первым признаком начинающегося здравия души является видение грехов своих, бесчисленных как песок морской"5.

Вы, наверное, замечали, что нас нельзя трогать ни с какой стороны: нельзя ругать – мы обижаемся; нельзя хвалить – начинаем тщеславиться; нельзя, чтобы было кому-то хорошо, – начинаем завидовать; нельзя садить за стол со вкусной пищей – мы объедаемся. Ни с одной стороны к человеку не подступиться, везде он в нарывах, и тем не менее, он чувствует себя точно по Горькому: "Человек – это звучит гордо".

Православие говорит о болезнях, которые сидят в человеке со всех сторон. И первым признаком начинающегося здоровья является способность увидеть эти нарывы. Если увижу – начну лечиться, а пока не увижу, буду другим говорить: "Сам лечись". В болезни человек не ищет духовных утешений, ищет исцеления, и так бывает рад, когда хотя бы на носу болячка прошла. Исцеление и приносит ему наслаждение: каждый, кто тяжело болел, это прекрасно понимает.

И совсем другое дело, когда пресыщенный ищет, где бы ему еще вилкой ковырнуть, когда неисцеленный ищет духовных наслаждений. Он, бедный, не видит, в каком состоянии болезни находится, его душа уже разлагается, а ему еще и наслаждения нужны. Это называется – духовное сладострастие: человек ищет "благодатных переживаний", "божественных откровений" и "духовных наслаждений".

Если Христос – Спаситель, то я – погибающий, а погибающий разве сладострастия ищет? Прокаженный ищет не наслаждений, а исцеления.

Поэтому тот, кто становится в христианской жизни на путь искания различных духовных дарований и переживаний, услаждения в молитве, тот стал на порочный путь. Этим путем, кстати, шли католические святые.

– В чем разница между радостью духовной и радостью душевной?

– Когда мы говорим о душевной радости, речь идет о нервно-психическом аспекте. А духовная – это радость благодатная.

Использованная литература

1. "Людям великим свойственно переносить обиды мужественно и с радостью, святым же и преподобным – выслушивать похвалу без вреда". [Лествица, 22:12]

2. (1 Кор. 11, 27-30) "Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает".

3. "...Иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом Содомским. Еще страшнее кто уже с идеалом Содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его, и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил. Черт знает, что такое даже, вот что! Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В Содоме ли красота? Верь, что в Содоме-то она и сидит для огромного большинства людей, знал ты эту тайну иль нет? Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с богом борется, а поле битвы сердца людей...".

Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. ПСС в тридцати томах, т. 14., – Л.: Наука, 1976, с. 100.

4. Книга Петрония Арбитра "Сатирикон" (I-II вв. н.э) Satiricon или satirarum – древний сатирический роман. Главный эпизод сохранившейся части романа – пир у Тримальхиона, богатого самодура из вольноотпущенников, не знающего, какую новую роскошь и чудачество придумать для своего безграничного чванства и удовольствия. Тут развертываются перед нами картины мытья в бане, домашней и обеденной обстановки, вульгарных увеселений, декламации стихотворных экспромтов, глупости и пошлости поведения хозяина, его покрытой золотом и драгоценностями, но скупой до скаредности жены, необыкновенно грубых супружеских пререканий в присутствии гостей.

5 Преподобный Петр Дамаскин. Творения. Книга первая. Необходимое и весьма полезное указание семи телесных деланий.

Алексей Осипов , профессор Московской духовной академии
Расшифровка лекций А.И. Осипова КЦ "Русская неделя"
Интернет-журнал "Русская неделя" – 15.11.2007.

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма святых равноапостольных Константина и Елены протоиерей Михаил Браверман.

Отец Михаил, давайте начнем нашу беседу с того, что попытаемся как-то ответить на вопрос, который часто задают сегодня христианам и в особенности священникам: почему в мире так много зла? Мы знаем, что вчера во Франции произошло страшное происшествие, погибло много людей. И конечно, в связи с этим к людям верующим всегда возникает вопрос: почему столько войн, скорбей, бедствий происходит в нашем мире?

Можно только сочувствовать и скорбеть о жертвах французского теракта. И конечно, ужасно, что человек настолько извратил свой путь, что он становится источником смерти для себе подобных. Действительно, для очень многих людей существование в мире несправедливости, бедствий, войн дает сомнение в благости и величии Творца. Если Бог попускает быть такой неправде, такому злу, то либо Он не Всесилен, либо Он не Всеблагий. А как отвечали на этот вопрос люди веры?

В Ветхом Завете есть одна из самых драматичных книг - Книга Иова, которая повествует нам о страдании несправедливом, страдании праведника. И вот праведник Иов, который за одно мгновение практически лишается всего - детей, имущества, потом и здоровья, - вопрошает Бога: почему он страдает? Но вопросы Иова не приводят его к отречению от Бога. Более того, он заявляет: «Неужели мы доброе от Бога будем принимать, а злое (вернее то, что нам кажется злым) принимать не будем?»

Помните, к Иову приходят три друга - мудрые люди, которые говорят очень правильные вещи о том, что человек грешен перед Богом, что перед Богом и небеса нечисты, что в ангелах Своих Бог усматривает недостатки? И соответственно, всякое страдание, которое претерпевает человек, - справедливо. Но тем не менее друзья оказываются осуждены Богом, а Иов оправдан. Иов стучался, стучался в двери Божьего милосердия, и Бог открылся ему. А после того, как Иов получил полноту Откровения о Боге, он не стал ни о чем спрашивать, только сказал: «Приложу ладонь мою к моим устам». Иов не получил ответа на свои вопросы, но когда он увидел величие Божие и Божие милосердие, у него просто не осталось самих вопросов. Вот так поступал праведник, доверяя полностью Богу.

Грех, несправедливость - следствие человеческой деятельности. Человек совершил первый грех - в раю отпал от Бога, и как следствие отпадения от Источника жизни в мир вошли скорби, болезни, а в итоге смерть. Что сделал Бог? Когда человек стал грешным и несовершенным, Бог послал в мир Своего возлюбленного Сына, чтобы Сын Божий стал еще и Сыном Человеческим. Господь пришел не разрушить сложившийся греховный и ущербный миропорядок, Господь пришел разделить с нами нашу жизнь. Господь, будучи безгрешным, принес Себя на Кресте в Жертву за грехи всего мира. И наконец, Господь, будучи бессмертным, как Человек на Кресте принимает смерть.

Казалось бы, все силы зла привели Господа на Крест и это стало торжеством зла. Но на самом деле кто может бороться с Богом? Потому что смерть Христа Спасителя стала преддверием Его воскресения. Потому что Господь, претерпев смерть, смертью смерть разрушил, то есть неправду, зло, грех, величайшее злодеяние Господь претворил в Свою победу. И второй раз, как мы знаем, Господь придет в этот мир со славою судить живых и мертвых и Царству Его уже не будет конца. Вот тогда истребится грех, тогда истребится последний враг - смерть.

А пока милость Божию и Божие величие мы воспринимаем через веру. Вера - это не только убежденность в существовании иного невидимого духовного мира и его Творца, вера есть доверие Богу. Мы знаем Бога не просто как некий Высший Абсолют, между Которым и человеком не может быть ничего общего, мы знаем Бога как любящего Отца, Который посылает в мир Своего Сына (Сына, восходящего на Крест, чтобы претерпеть смерть), и, наконец, как Духа Святого, Господа Животворящего, Который в день Пятидесятницы снисходит на всех Христовых учеников и созидает на земле Церковь.

Не все вопросы имеют ответы. Авва Евагрий Понтийский когда-то говорил так: «Сейчас на этот вопрос нет ответа, но придет время, когда не будет самого вопроса».

- Нужно надеяться.

Верить, надеяться и любить.

- Книга Иова, которую Вы упомянули, - это книга о надежде, потому что Иов, несмотря ни на что, надеется…

Надеется на Бога, и надежда не постыжает праведника. Помните, в конце книги говорится, что Господь удвоил имение Иова, удвоил годы его жизни? А о детях сказано, что было у него семь сыновей и три дочери, и столько же Господь ему даровал еще: снова семь сыновей и трех дочерей. Потому что те дети, которые погибли, живы у Бога, ибо Господь говорит: «Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых, у Него живы все». И это тоже наша надежда.

Как сегодня нам научиться той надежде, которая была у Иова, которая была у Господа нашего Иисуса Христа на Голгофском Кресте, когда Он претерпевал страшные мучения?

Слава Богу, что все-таки мы живем не в самых тяжелых обстоятельствах (вспомним Иова). И мне кажется, что очень важно в жизни научиться благодарить Бога за все: за каждый прожитый день, за каждую человеческую встречу, за хорошую или за дождливую погоду. Потому что если мы учимся Бога благодарить, то тем самым свидетельствуем, что понимаем: мы находимся под Божиим покровом, нами в жизни должен руководить Промысл Божий. И тогда не только то, что нам радостно, но даже то, что скорбно и зачастую неприятно, мы будем принимать как дар Божественной любви.

Апостол Павел так и говорит: «Любящим Бога все содействует ко благу», не только доброе и хорошее, но и то, что таковым нам на первый взгляд не кажется. Все это содействует к нашему благу, но только в том случае, если мы учимся любить Бога и помнить, что у нас на голове волосы все сосчитаны. Помните, как говорили апостолы: «Господи, умножь в нас веру». Если так молились к своему Божественному Учителю Его ближайшие ученики, тем более мы, духовно маленькие, грешные люди должны просить у Бога укрепления веры, надежды, любви.

Апостол Павел в одном из своих посланий призывает верующих: «Радуйтесь; и еще говорю: радуйтесь!» Чувство радости нам очень знакомо в состоянии приподнятом, но ведь это говорится о всей нашей жизни. Как радоваться в страдании? Может ли страдание, какие-то тяжелые обстоятельства закалить человека именно в радости, а не в скорби и печали?

Я за то, чтобы в нашей жизни было меньше болезней и меньше страданий. Но человек всегда будет плакать, всегда будет переживать, испытывать те или иные физические, душевные, духовные страдания. Поэтому, конечно, в печали, в радости - всегда мы должны быть с Богом. Более того, человек и начинает по-настоящему верить и по-настоящему молиться чаще всего тогда, когда оказывается в стесненных жизненных обстоятельствах. Тогда человек действительно из глубины души обращает свой зов к Богу. А когда все размеренно, спокойно, хорошо, у человека есть ощущение, что он самодостаточен. А человек - существо не автономное: мы нуждаемся в Боге. Более того, Господь Бог сотворил нас для Себя, для того, чтобы человек общался в раю с Ним. Конечно, после грехопадения эта живая связь была прервана, но она восстановлена вновь во Христе Спасителе. И пребывая в Христовой Церкви, мы путем молитвы идем к Небесному Богу Отцу.

Если брать христианство две тысячи лет назад и сейчас, то сегодня перед христианином стоят такие же цели, что и раньше, или в связи с вызовами времени появляются какие-то новые цели, новые призывы к тому, кто именует себя учеником Христовым?

Я думаю, конечная цель человеческой жизни - спасение, это самое главное. Спасение - это пребывание с Богом, поиск Бога. На пути к Богу мы боремся с собой: со своими страстями, грехами, с соблазнами этого мира. Конечно, соблазны мира меняются, но наше сердце остается таким, каким оно было в те времена, когда Господь проповедовал на улицах Иерусалима. Поэтому, конечно, призвание человека, счастье человека не изменилось, оно сокрыто во Христе Спасителе. Наверно, Церковь является самым стабильным социальным институтом, потому что Церковь со времен апостолов сохраняет неизменно свое учение и свое устройство. Пребывать в Церкви нам, современным людям, необходимо, нужно. А для этого нужно, конечно же, учиться, потому что мир Церкви сложен, он развивался тысячелетиями. И самое главное, человек должен знать, что в Церкви он ищет Бога, а если он ищет Бога, то находит и самого себя.

Да, действительно так. Церковь - то место, которое открывает нам врата вечности. Потому что даже если посмотреть на ее устройство, священнослужителей, церковный обряд, литургию, - от всего этого веет древностью и даже более. То есть мы ощущаем и древность этой религии, и ее выход куда-то из этого земного пространства.

Всё так.

Что касается призвания, мы - христиане, мы знаем, что наше призвание быть с Богом. В то же время каждый человек ищет какое-то свое уникальное призвание. Как его найти христианину? И стоит ли его искать?

Сколько на Земле живет людей?

- Очень много.

Невозможно, чтобы каждый человек нашел себе дело по призванию и с утра с радостью вставал на работу, но каждый человек призван трудиться для того, чтобы жить, содержать себя и своих близких. Мне кажется, что если мы будем говорить все-таки не о профессиональной реализации, а о реализации человека как христианина, то все остальное (социальная, профессиональная, бытовая сфера) уходит на задний план. Мне кажется, что гораздо важнее в жизни найти Бога. И тогда не столь важно, состоялся ты как певец, как водитель автобуса или троллейбуса, - важно, что ты состоялся как христианин, важно, что идешь по пути к Богу. И тогда все остальные стороны жизни получают правильное измерение. Если человек реализовал себя в профессиональной сфере, он Бога за это благодарит. Если у него не было такой возможности, он нимало не смущается, потому что знает, что у него есть что-то гораздо большее, чем профессиональная реализация. Мне кажется, вот на этом надо делать акцент.

Но надо научиться, наверное, воспринимать жизнь так. Потому что часто люди, будучи уже и христианами, смотрят, предположим, на окружающих, видят, что вокруг есть люди супербогатые, а человек находится на другой ступени социальной лестницы, он пытается кого-то догнать, но у него не получается. И он задается вопросом: почему? Другие же живут! Такой аргумент: живут же люди, а почему я не могу?

Как-то странно устроен человек: он всегда смотрит на тех, кому лучше - у кого квартира больше, машина последней модели, здоровье лучше, зарплата больше. А почему человек никогда не смотрит на тех, кто нуждается в помощи, кто тяжело болеет?

У каждого человека своя жизнь, своя судьба. Поэтому зависть является одним из самых неприятных недостатков в человеке. Для того чтобы от зависти избавиться, надо помнить о своих личных отношениях с Богом. Опять же, если человек привык или хотя бы учится Бога благодарить, то как он может завидовать? Правда?

Поэтому будем избавляться от наших недостатков и будем понемножку, на чуть-чуть, через смирение приближаться к Богу.

Если человек только воцерковляется, то, как правило, он чувствует в себе огромные силы, чтобы, например, рассказать о Христе своим ближним или нести какое-то церковное послушание. Мне доводилось часто сталкиваться с вопросом: если я стал христианином, должен ли я нести какое-то церковное послушание? Обязательно ли это?

А мне это очень нравится. Мне нравится, когда молодые активные люди приходят в храм, через какое-то время подходят ко мне как к настоятелю и спрашивают, что они могли бы сделать для храма. И для таких молодых людей при нашем храме создано молодежное общество. Молодые люди собираются, вместе читают и изучают Евангелие, а потом делают какие-то простые добрые дела: посещают либо детский дом, либо с концертами дом престарелых. Это замечательно. Это та церковная жизнь, которая вдохновляется богослужением и которая продолжается за дверями храма. Потому что мы же христиане не только тогда, когда пришли на божественную службу, мы христиане и тогда, когда храм покидаем и выходим в мир. Помните замечательный возглас: «С миром изыдем!», который мы слышим в конце Божественной литургии?

Мы уходим в мир, который, по слову апостола Иоанна Богослова, лежит во зле, но мы уходим с миром Христовым. Потому что мир Христов дарит нам Сам Господь в Своей Церкви. И с этим миром мы идем исполнять свои обязанности, которые у каждого разные. И по возможности, конечно, мы проповедуем нашу веру. Но проповедуем как? Не хватая людей на улицах за рукава и не что-то им внушая, а всей своей жизнью в идеале. Потому что если люди знают, что мы христиане, они видят, что мы меняемся в лучшую сторону, тогда люди тоже хотят меняться, потому что в человеке заложена тяга к совершенству.

Бывает такое, что человек стремится к этому изменению и у него получается, а окружающие воспринимают это с негативом, например на работе начинают над ним смеяться, обзывать его «святошей». И человек думает: «Наверное, я что-то неправильно делаю... Дай-ка я изменюсь немножко вот в ту сторону». Как здесь найти компромисс со своими коллегами?

Все-таки мы меняемся не для того, чтобы это заметили окружающие. Мы меняемся для Бога. Поэтому если у нас в душе есть ощущение, что мы делаем что-то правильное, то для чего обращать внимание на то, что о нас говорят? Если человек делает какое-то серьезное дело в профессиональном плане (поэт, художник), он не может слушать мнения о своем труде, потому что будет зависим от этих мнений. А человек должен зависеть от себя и от Подателя всех благ.

Существует такое понятие: «евангельский поступок». Это что-то такое великое, и нужно ждать каких-то конкретных обстоятельств, чтобы совершить большое доброе дело, или же нам нужно собирать из малого?

Какой хороший вопрос, но у меня нет ответа. Мне кажется, евангельский поступок - это поступок в соответствии с нашей совестью, в соответствии с тем, что от нас хочет, ждет Господь. Милость - евангельский поступок, плакать с плачущим - евангельский поступок, радоваться успеху другого человека - евангельский поступок. Поэтому вся наша жизнь в идеале должна состоять из очень маленьких, но евангельских поступков.

Другое дело, что это не должно привести нас к повышенному самомнению, к возвеличению. К чему приводит нас духовная жизнь? К двум вещам: к полному осознанию своей малости перед Богом, осознанию того, что мы сами по себе ничего не можем, и, соответственно, к полной надежде на милующую благую Божию волю, которая на нас может совершаться.

Мы с Вами уже начали разговор о том, что если мы, христиане, меняемся, то совсем не для того, чтобы это заметили окружающие. Тем не менее окружающие часто это замечают, потому что даже во внешнем виде человека происходят значительные перемены: девушки, например, могут начать носить длинную юбку в пол, платок, выглядеть как-то скромнее после своего обращения; молодые люди в храм не могут позволить себе зайти в шортах, не ходят на какие-то вечеринки, на которые раньше ходили, и так далее и тому подобное. И вот на это люди обращают внимание. И здесь вопрос: христиане (люди, которые живут в миру) должны ли выглядеть как-то особенно или нет?

У меня есть такое ощущение, что христиан надо узнавать не по длинной бороде или длинной юбке, а по умным и добрым глазам. Просто действительно человеку легче даются внешние атрибуты, внешние вещи - так было всегда. Гораздо труднее вникнуть и попытаться переменить свою жизнь, чем просто наладить некий бытовой антураж. Мы слишком поверхностные люди, нам легко дается внешнее и очень тяжело дается внутреннее содержание нашей веры. Поэтому надо помнить, что жизнь с Богом - это не фасон платья или стрижка бороды. Жизнь с Богом - это сердце сокрушенное и смиренное, которое помнит о своем Творце и Создателе.

Что касается наших дел… Например, до того, как стать христианином, до своего воцерковления, человек играл такие направления в музыке, как punk или metal , то есть занимался таким творчеством, которое неформальное, необычное…

Ну, творчество всегда должно быть неформальным, правда?

- Да, конечно.

Тут происходит вот что. Когда человек обращается к Богу, то он действительно переосмысливает свою жизнь и от очень многих вещей, которые не являются грехом, просто отказывается. Например, писал человек стихи, романы, а став христианином, может перестать это делать. Через какое-то время, когда он уже немножко подрос духовно, он может к этому вернуться, но с осознанием того, что он - другой человек, и соответственно, в творчество он уже вкладывает несколько другое содержание. Поэтому очень правильно, что люди резко меняют, иногда обрывают какие-то свои дела после воцерковления. И очень хорошо, когда к хорошим делам они вновь возвращаются, но уже имея опыт христианской, молитвенной жизни.

- Что касается искусства, можно ли его делить сегодня на христианское и нехристианское?

Мне кажется, мы вообще живем во времена, когда есть не только культура, но и антикультура, есть очень многие вещи, которые направлены на расчеловечивание человека. И безусловно, это затрагивает массовое искусство, кинематограф, музыку.

Что касается современного искусства, как к нему относиться? Может ли христианство что-то внести в него? Мы знаем, что это явление очень неоднозначное…

Мне кажется, все искусство созвучно тоске по Богу. Потому что искусство являет нам ту гармонию, которой нет в мире после грехопадения (такая гармония была когда-то в раю). И поэтому искусство - это что-то очень важное, что говорит о сути человека. Красота Господа спасет мир. Поэтому всякое подлинное искусство для меня всегда свидетельствует о Боге. Великая русская литература нам свидетельствует о Боге?

- Конечно.

Фильмы Тарковского свидетельствуют о Боге? Конечно. Стихи Бродского свидетельствуют о Боге? Конечно. Поэтому искусство - это то, что делает жизнь более уютной, комфортной, красивой. Посмотрите, сколько в мире Церкви от искусства: архитектура храма, церковная иконопись, церковная живопись, пение, колокольные звоны - все это области церковного искусства. Поэтому мы - друзья любого творчества, лишь бы это творчество человека возвышало к небу, а не втаптывало в землю. И поэтому не важно, современное искусство или не современное, важен не стиль, не направление, - важно содержание, то, что вкладывает автор в свое произведение.

- Я знаю, что Вы тоже занимаетесь живописью…

Для отдыха.

Для отдыха тоже хорошо. Вопрос: что Вас вдохновляет? Потому что многие молодые люди размышляют о том, чем можно вдохновиться для того, чтобы создать какое-то хорошее, интересное произведение.

Вдохновением является вся наша жизнь: любая встреча, красивый вечер, хорошее настроение или, наоборот, пасмурное настроение - все это повод для вдохновения. Живя в нашем прекрасном городе Санкт-Петербурге, как не вдохновляться его красотой, его величием, его гармонией…

Согласен с Вами. Несмотря на то что иногда бывает очень пасмурно и хмуро, как было сегодня… Но потом выглянуло солнце.

А самое интересное: льет дождь, все вокруг серое, но надо помнить, что где-то там, за облаками, всегда светит солнце.

Хотелось бы Вам задать вопрос как священнику и как автору книг о богослужении: какое место в жизни христианина должно занимать богослужение, насколько часто он должен за богослужением молиться?

Что происходит в Церкви? В Церкви происходит служба, а самое главное, в Церкви происходят церковные таинства. Поэтому быть христианином - это жить в Церкви, а Церковь выражает себя через богослужение. Поэтому нет ничего важнее для христианина, чем участвовать в богослужении; соответственно, богослужение понимать и богослужение любить - это основа. Вот мы живем, целую неделю заняты делами, которые у каждого свои, а в воскресенье все готовимся прийти в храм, участвовать в Божественной литургии. Мы уходим, и впереди у нас еще одна неделя, и мы помним, что будем жить в этом мире с той радостью, с тем светом, который каждый раз является нам, когда в храме совершается литургия.

- Но любовь к богослужению воспитывается в человеке постепенно…

Воспитывается. И быть христианином - значит быть человеком, который воспитывается и растет.

- Православное богослужение очень красивое, но многим оно кажется очень сложным.

Оно реально очень сложное, потому что в нем отобразились столетия церковной истории, в богослужение входит еще и Ветхий Завет. То есть богослужение действительно - море, океан; в нем надо ориентироваться, и для этого, к счастью, у нас есть все возможности. Христиане в современном мире живут немножечко не так, как они жили две тысячи лет назад, но как здорово, что теперь у нас есть Интернет и мы можем найти там ответы на интересующие нас вопросы. Интернет не для того, чтобы играть, а для того, чтобы учиться, читать книги, изучать языки, находить ответы на волнующие вопросы. Как замечательно, правда?

Да, действительно. И фраза, что все лучшее принадлежит нам, христианам, наверное, говорит о том, что нужно все использовать по назначению.

Фраза Иустина Философа.

- Да. Что касается богослужения, то часто возникают вопросы, у молодых людей в особенности: как его полюбить?

Но ведь молодому человеку гораздо легче что-то изучить, во что-то вникнуть. Как получить знания о богослужении? Прежде всего присутствовать на богослужении, читать книги, которых сейчас очень много, и помнить самое главное - Кто незримо присутствует в Церкви. Если мы хотим научиться любить Христа Спасителя, то должны понимать, что богослужение есть прославление, правильное славление Б ога. И если это так, то как не полюбить церковную службу? Потому что церковная служба выражает наше призвание: призвание христиан любить Бога, призвание христиан открывать Богу свое сердце и, наконец, призвание христиан Бога славословить. Лучше всего это выражено именно в богослужении. Человек начинает ходить в храм на богослужения, и постепенно служба начинает для него открываться.

И потом он уже может привести с собой друзей и объяснить им, что происходит, потому что сначала, конечно, трудновато…

Трудно, но любое хорошее дело требует усилия, пусть маленького, но подвига.

Что касается нашей повседневной жизни, часто бывает так, что человек стал Христовым учеником, воцерковился, но вокруг него (может быть, даже ближайшие члены семьи) люди совершенно неверующие или даже воспринимающие его «новую странность» (многие так могут сказать) в очень негативном ключе. Как такому человеку вести себя со своими ближними?

Конечно, сложная ситуация, когда близкие люди тебя не понимают и не принимают. Но от этого они не перестают быть нам близкими и нашими родными, поэтому дело христианина о таких людях смиренно молиться и иметь надежду, что терпение и труд все перетрут.

- Что касается любви…

Любовь - это то, к чему мы только стремимся, потому что если бы мы любили так, как надо, в полноте, мы были бы святыми, а раз этого не происходит, соответственно, мы еще только на пути. Будем учиться.

Бывают сегодня такие непростые ситуации, когда уверовавший молодой человек или девушка могут с людьми, которых они любили, разорвать отношения, потому что те являются неверующими. Как здесь быть? Стоит ли так делать? Это ли любовь?

Не знаю. А Вы как думаете? Мне кажется, я Вас постарше, давайте я Вас спрошу об этом. Вы моложе, Вы и скажите: стоит ли разрывать такие отношения?

- Я думаю, нет. Это, конечно, очень большое искушение.

Но если люди думают о создании семьи, то верующему человеку жить с неверующим очень тяжело. Ведь все-таки вера - вопрос фундаментальный. Поэтому у меня нет ответа на Ваш вопрос. А у Вас есть невеста, Михаил?

- Я Вам потом скажу, после эфира. Кстати говоря, у апостола Павла есть ответ на этот вопрос.

Апостол говорит о том, когда это уже данность, когда неверующий человек живет с верующей женой: «И как знать, не спасешь ли ты неверующего мужа?» Но это уже данность.

- Чтобы не разваливался брак, он так его поддерживает.

Сегодня предлагается масса литературы о вере, о том, как войти в Церковь и так далее. Но, конечно, первой и главной книгой является Евангелие. Понятно, что Евангелие должно быть настольной книгой христианина, но с чего начинать: что должно быть настольной книгой в настольной книге? Может быть, какая-то отдельная и первая? Или это должен быть свой, индивидуальный выбор?

Мне кажется, Вы ответили. Люди разные, и разных людей увлекают разные вещи, разные стороны христианской жизни. Мне, например, всегда было очень интересно читать толкование на Евангелие. Но Вам, например, может быть интересно больше читать жития святых. Кому-то интересно читать об истории Церкви. Все, что нас вдохновляет, что подвигает двигаться вперед, - все это можно только приветствовать.

Хорошо было бы, дорогой Михаил, чтобы у Вас настольными книгами стали и мои книги, мне было бы просто по-человечески приятно. Но я шучу, конечно.

На самом деле так и есть. Поскольку у Вас есть книги о православном богослужении, а я занимаюсь литургикой, то, конечно, использую и Ваши. Спасибо!

Спасибо!

- Что касается настольных книг…

А вот, например, книга аввы Дорофея - это настольная книга для христианина? Конечно. «Невидимая брань» Никодима Святогорца - настольная книга? Труды Паисия Святогорца? Конечно. Это то, что можно перечитывать. И каждый раз открывать для себя что-то новое, каждый раз вдохновляться.

- Согласен с Вами. Отец Михаил, очень многие сегодня заболевают какой-то тоской, унынием и пресыщенностью…

Правда? Я не замечал. Но буду знать. Мне кажется, жизнь у нас не очень легкая, поэтому какая же тут пресыщенность?

- Бывает такое, что и христиан это касается: и их улавливает этот силок тоски, уныния, печали…

Святой праведный Алексий Мечев сказал: «Нетрудящийся не достоин звания человека». Надо понуждать себя трудиться на всех уровнях: физическом, душевном, духовном. А если этого не делать, то, конечно, человек будет впадать сначала в лень, потом в тоску, потом - в уныние.

Один мой товарищ задал мне как-то раз вопрос, я хотел бы адресовать его Вам, поскольку мне было очень трудно на него ответить. Он сказал: «Вот у нас есть заповедь: возлюби ближнего своего, как самого себя. Ближний - тот, кто рядом. Все люди для нас ближние, потому что все мы - создания Божии. Но у меня не получается уйти дальше своего ближнего семейного круга: у меня есть отец, мать, например, бабушка, и я их люблю. А остальных я не могу любить. Как мне этому научиться сегодня?»

Мне кажется, вопрос совершенно правильный и человек оценивает себя абсолютно трезво. Действительно, наших сил очень мало. Дай Бог хотя бы правильно любить своих самых родных. Конечно, человек по-разному относится к окружающим людям в детстве, юности, зрелости. Совсем по-другому начинаешь относиться к людям, когда у тебя появляются собственные дети. Это вопрос зрелости, взросления. У меня нет ответа для Вашего друга, оставим все это на время. Но очень правильно, когда человек себя оценивает реально. Потому что очень многие люди ставят себе некие высокие планки, которых совершенно не достигают, но думают, что соответствуют этому своему выбору.

Вот как раз об этих планках хотелось бы тоже спросить, потому что часто и студенты духовной академии тоже задаются этим вопросом. Когда человек принимает решение измениться, он действительно может задать себе очень высокую планку…

В юности, наверное, надо ставить себе такие цели, пусть недостижимые, но они действительно нас побуждают изменять свою жизнь.

- Но иной раз получается так: прыжок - и…

Мы живем, взрослеем и получаем опыт, что мы очень мало соответствуем тому, что от нас требуется. И это заставляет нас потихонечку смиряться и ставить уже для себя реальные задачи.

- Это всегда не так просто, потому что хочется парить…

В юности и необходимо быть увлеченным, живым. Пусть это, конечно, приведет к ошибкам, но на ошибках мы учимся.

Возвращусь к предыдущему вопросу: многих людей интересует, как священник воспитывает в себе любовь к людям.

С большим трудом. Потому что иногда нам кажется, что люди делают все от них зависящее, чтобы их не любили. Все-таки священник должен понимать: то, что он совершает, превосходит его немощные силы. Поэтому все, что в итоге мы можем сказать: «Господи, прости нас, грешных! Господи, помоги нам!» Потому что сам по себе человек не в силах измениться, сам по себе человек ничего в духовном плане не может. Но Господь говорит: «Без Меня не можете творить ничего», то есть Богу все возможно. И вот открыть свое сердце Богу, впустить Бога в свою жизнь, прилепиться к Богу - это задача и священника, и каждого верующего человека. И тогда действительно то, что мы по своей немощи сделать не можем, сделает Божия милость, Божия благодать. Потихонечку.

- Сегодняшнее время называют часто временем эгоцентричным…

Конечно, сидят молодые люди в кафе, у каждого - мобильный телефон и каждый смотрит в его экран. Это всем знакомая картинка, правда?

Да, это большая проблема. Но на это уже обратили внимание, и даже существуют такие центры, парки, где человек на входе должен сдать мобильный телефон…

Как хорошо!

- Это точно. Насчет эгоцентричности… Ведь Господь призывает нас не то чтобы отказаться от своего «я»…

Чтобы найти свое подлинное «я», надо отказаться от того, что в нас не от Бога, что в нас лишнее. То есть действительно, отказываясь от себя, мы себя обретаем. Ущемляя себя, урезая в чем-то, мы получаем некую свободу.

- Как говорят: наше только то, что мы отдаем.

Да, это слова преподобного Максима Исповедника: твое то, что ты отдал. Конечно, нам до этого надо еще дорасти.

Наверное, каждый, кто хоть раз сделал действительно доброе дело, не то чтобы себя возвеличил, но испытал именно ту радость…

Давайте я Вам расскажу веселую историю по этому поводу. Один мальчик в школе заявляет: «А мой папа говорит, что лучше давать, чем получать». - «У тебя папа, наверно, священник?» - «Нет, боксер».

Давать, конечно, хорошо, потому что когда мы даем, мы опять же исполняем свое христианское предназначение - быть людьми, которые несут радость.

- Если резюмировать нашу сегодняшнюю встречу, то давайте попробуем нарисовать некий образ христианина XXI века.

Дорогой Михаил, вы - выпускник Санкт-Петербургской духовной семинарии. Вы для меня и есть такой молодой человек, который живет в нашем замечательном городе в XXI веке, трудится на православном телеканале, продолжает учиться уже в Санкт-Петербургской духовной академии. Вы для меня такой замечательный пример молодого человека, который реализует самое главное - свою христианскую свободу.

Спасибо, отец Михаил. А Вы для меня (думаю, и для всех наших телезрителей) образ священника, служителя Божия. Не каждому быть священником, но каждому нужно стремиться быть таким же…

Апостол говорит, что все христиане - это царское священство. То есть все христиане призваны к общению с Богом. В этом плане у нас у всех есть такое замечательное призвание - служить Богу, Бога славить.

- Кто к чему призван, в том пусть и служит. Отец Михаил, что бы Вы хотели пожелать нашим телезрителям сегодня?

Мы уже сегодня говорили о том, что призвание христианина - молиться, радоваться, благодарить. Всем нашим дорогим телезрителям я и пожелаю, чтобы в жизни была радость, было благодарение Бога и горячая к Богу молитва.

- Спасибо Вам большое, отец Михаил, за сегодняшнюю очень интересную беседу.

Ведущий Михаил Проходцев
Записала Нина Кирсанова

Друзья, прочла замечательный доклад отца Петра, посвященный осмыслению духовного наследия митр. Антония Сурожского в современном мире. Доклад удивительный и очень злободневный. Кому дорога судьба Церкви и важен вопрос о том, как жить христианину в современном мире, не пожалейте времени, прочтите доклад полностью. Для тех, у кого времени совсем в обрез, советую прочитать хотя бы то, что выделено зеленым шрифтом. Хотя, чтобы адекватно понять итог, выделенный зеленым шрифтом, я думаю, надо все же прочесть то, о чем о. Петр пишет до этого.

"Игумен Петр (Мещеринов).
Доклад на Первой международной конференции, посвященной осмыслению наследия Митрополита Антония Сурожского 28-30 сентября 2007 г., организованной Фондом "Духовное наследие митрополита Антония Сурожского" и Библиотекой-Фондом "Русское Зарубежье".

Жизнь православного христианина в современном мире (на примере митр. Антония)

Митрополит Сурожский Антоний - великий пастырь Православной Церкви ХХ века. Значение его для современного христианства невозможно переоценить. Немногие имели счастье общаться с ним "лицом к лицу"; в основном люди читали его, слушали радиопередачи и аудиозаписи; в последние два десятилетия стали доступны и видеозаписи бесед Владыки. Отсутствие личного контакта нисколько не являлось помехой к тому, чтобы образ митрополита Антония привлекал к себе сердца; жизнь его становилась образцом для подражания, а слово - руководством к действию. Я хотел бы сегодня порассуждать о том, какие именно характеристические признаки духовного делания митр. Антония позволяет его пастырству продолжаться в полную силу и после преселения Владыки в небесные обители. Я выделю пять таких признаков.

Первое - это то, что пастырский опыт митрополита Антония очень отличался от той системы духовничества, которая сложилась в нашей сегодняшней церковной жизни. Владыка был подлинным делателем Жатвы Христовой, но отнюдь не духовником в нашем традиционном понимании. Кто такой делатель Жатвы Христовой? Тот, кто своей жизнью, своими делами, своей молитвой, любовью, болью за людей, сопереживанием им, своим словом (словом - в последнюю очередь, как выражением жизни) свидетельствует о Христе, о том, что Он - важнее, лучше, прекраснее всего на свете, о том, что Он реально входит в нашу жизнь и преображает её. Делатель всегда - друг Жениха (Ин. 3, 29); здесь мало общего с духовничеством в его идеологическом понимании. Теоретически духовничество - это такой принцип, когда духовник (а лучше, конечно, "старец") "берёт человека за руку и ведёт ко Христу". В своей чистоте духовничество проявляется чрезвычайно редко. Как правило, мы видим, что духовник в той или иной мере подменяет собою Христа, вследствие чего духовничество превращается в недостойную игру, ничего общего не имеющую с подлинной духовной жизнью, которая предполагает прежде всего личную ответственность, а не снятие её с себя и вручение её своему духовнику.
Совсем недавно я читал об обстоятельствах того, как в 20-х годах прошлого века один из замечательных писателей русского "серебряного века", Сергей Николаевич Дурылин, принял священство. Через несколько лет он, под влиянием чрезвычайно тяжёлых для него обстоятельств, вынужден был от своего священства отойти. Его тонкая и нежная душа не понесла многое из того, чем было обставлено в те времена священническое служение. Но ведь стал он пастырем отнюдь не по своей воле, а по благословению двух, ныне причисленных к лику святых, старцев - преп. Анатолия Оптинского и прав. Алексия Мечёва. Странным образом они не разглядели в Сергее Николаевиче, что священство - это "не его", что оно как минимум превышает душевные и физические силы этого хрупкого и сложного человека. Вот яркий пример того, как духовничество, пусть даже совершающееся с наилучшими намерениями и осуществляемое действительными церковными авторитетами, на деле оборачивается псевдомистическим манипулированием людьми; причём то, что это именно манипулирование, никем даже и не осознаётся.
Делатель же жатвы Христовой, каким был митр. Антоний, совершенно не занимается прямым устроением чьих бы то ни было судеб. Он не берёт никого за руку и не тащит туда, куда он считает нужным. Он, как я уже сказал, именно свидетельствует, показывает, обнаруживает пред всеми: вот - Христос, вот что Он значит в моей жизни; если хотите - идите к Нему, только сами. Вот в этом "сами" и коренится пастырский метод Владыки, который базируется на глубоком, подлинно евангельском уважении к личности человека, к свободе его нравственного выбора.
К большому сожалению, именно эта, чрезвычайно важная сторона христианства остаётся плохо понимаемой и реализуемой в нашей современной православной действительности. Традиционно в России личность категорически не уважают. Это общее, фундаментальное, и, боюсь, неискоренимое до конца времён основание всей нашей жизни проникает и в Церковь, и, увы, составляет одну из основ нынешней духовнической идеологии и практики. Между тем совершенно очевидно, что никакое христианство невозможно без понимания того, что Бог не только любит нас (любовь в российском понимании - штука своеобразная; мне приходят на память размышления Пятачка по поводу Слонопотама: любит ли тот поросят, и главное - как он их любит?), но и безмерно уважает всякого человека. Осознание этого естественно порождает и ответственность за свою жизнь пред самим собою, Богом и людьми. Только личная, свободная и уважительная к себе ответственность может по-настоящему реализоваться в любовь к Богу и ближнему. Именно это и находят люди у Владыки; пастырство, основанное не на авторитарном духовничестве, но на уважении к человеку, даёт великий творческий импульс, который реально приносит и всегда будет приносить добрые плоды.

Второй краеугольный камень жизни и проповеди митрополита Антония - это Евангелие. В нашей православной действительности Евангелие не популярно. Не оно определяет наше существование. В своё время святитель Филарет, митрополит Московский, писал: "Прежде утверждались на Священном Писании и мало внимания обращали на Предание. Потом с силою заметили сей недостаток: слова "Православие" и "Предание" стали звучать чаще и сливаться в один звук, и начали богословствовать по Преданию, оставляя иногда позади Священное Писание, а некоторые и уничижали Писание? Церковь? учит признавать Предания, с откровением Божиим согласные. И потому не правильнее ли основывать учение главным образом на Священном Писании, а Преданием дополнять, объяснять, защищать от неправомыслящих" (Святитель Филарет Московский. Призовите Бога в помощь. М., Сретенский монастырь, 2006, стр. 482-483).
Нынешняя церковная идеология предлагает православным христианам иной принцип, чётче всего сформулированный святителем Игнатием (Брянчаниновым): "Евангелие - через Отцов". Действительно, догматический, вероучительный смысл Священного Писания не может быть понят вне Церкви, вне Святых Отцов. Но этот принцип нельзя распространять на весь объём христианской жизни. Повседневное нравственное руководство непременно должно быть основано на Писании; в этом смысле оно самодостаточно. Как показывает опыт, на практике, в личной духовно-нравственной сфере, тезис "Евангелие через Отцов" не реализуется, ибо, коль скоро нет фундамента Писания, этот принцип "повисает в воздухе", нарушает строгую иерархию христианских ценностей и нередко даже становится прикрытием страстей, глупостей и стихий мира сего. Митрополит Антоний положил в основу своей жизни именно Евангелие. Всю жизнь вспоминал он, как через Евангелие в ранней молодости был открыт ему опыт богообщения. Своё богословствование и пастырство Владыка строил на Священном Писании. Мне нет нужды приводить примеры: любой текст, любое рассуждение митрополита Антония есть приложение Евангелия ко всем проявлениям внутренней и внешней жизни человека. Этот чистый и подлинно церковный "евангелизм" - то, что и заставляет искренних христиан обращаться к опыту Владыки и руководствоваться им.

Следствием умаления значения Евангелия в повседневной жизни православных является очень заметная сегодня аберрация нравственности, как личной, так и церковно-общественной. Вот типичный пример: был добрый, хороший человек, сострадательный и делавший много доброго людям; обратился к Богу, курить бросил, не ест ничего, молится сутками - но стал совершенно непереносим для ближних: злым, нетерпимым, безапелляционным, затворил своё сердце от людей, никому не помогает - де, "добро падшего естества"... Увещевать такого - бесполезно: в ответ слышишь, что главное - "спасаться", то есть вести аскетическую жизнь; а всё, что этому мешает, нужно отсечь, ибо так-де пишут Святые Отцы... Я думаю, многим знакомы такие ситуации.
Если мы обратимся к анализу собирательной реакции церковных людей на те или иные значимые события, то увидим, что события эти оцениваются отнюдь не с позиции евангельской правды. Церковь усиленно декларирует сегодня, что она призвана оказывать на общество нравственное влияние. При этом под таким влиянием многими церковными деятелями понимается неистовая и крайне некорректная критика "западных ценностей", "либерализма", демократии и тому подобных вещей; о действительных же вопиющих проблемах, как церковных, так и общественных - скажем, о засилии коммерции в Церкви, или о том, что правоохранительные органы в нашем государстве не только не охраняют, но, наоборот, грубо попирают право - мы не услышим ни слова. Пророк Исаия говорит по этому поводу: горе тем, которые зло называют добром, и добро - злом, тьму почитают светом, и свет - тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое - горьким! (Ис. 5, 20.) Наша церковная проповедь как будто не видит этого. С амвонов мы слышим всё, что угодно, но только не нравственную евангельскую оценку жизни. Но слово митрополита Антония - и это третья важная вещь, составляющая актуальность пастырства Владыки - всё именно об этом: о том, что человек не просто лично ответственен, но именно нравственно ответственен за себя и за Церковь, за свои отношения с Богом и ближними. Основа таких отношений - человечность, порядочность, честность, незашоренность какой бы то ни было идеологией, христианское дерзновение - всё это и есть евангельская нравственная жизнь. Несомненно, что она чрезвычайно востребована сегодня; и это то, что располагает к образу и учению Владыки не только христиан, но и всех нормальных порядочных людей.

Четвёртое, на что необходимо нам обратить внимание - это экклезиология владыки Антония. Я имею в виду, конечно, не отвлечённое богословствование - она всегда было чуждо Владыке; но именно духовную жизнь, которая опиралась на восприятие Церкви. Сегодня можно выявить две "практические" экклезиологии. Первая выражается словами столь любимого Владыкой святителя Феофана Затворника: "Божественные стихии, Церковь Божию питающие, суть Слово Божие и святые Таинства" (Собрание писем. Том дополнительный, стр. 241. М., 2001). Всё остальное в церковной жизни - это суббота для человека (Мк. 2, 27). Такая экклезиология даёт христианину жизнь, хотя и многотрудную, но лёгкую и глубокую (бремя Мое легко? Мф., 11, 30), чувства его навыком приучаются к различению добра и зла (ср. Евр. 5, 14), ибо он имеет помазание от Святаго и знает все (ср. 1 Ин. 2, 20). Церковность выявляется в этой системе координат в Евхаристии, в молитве, личной и общинной, объединяющей небесную и земную Церковь, и в вере, действующей любовью, которая распространяется на всех людей. Суть этой экклезиологии - что Христос, Который вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8) непосредственно приобщает Себе, даёт Себя каждому человеку в Своём Теле, которое и есть Церковь.
Суть второй экклезиологии - что вот этого непосредственного "давания" Христа каждому христианину быть не может. Церковь - это не непосредственное богообщение, не Тело Христово, но именно "посредство": только через "что-то" - через традицию, дисциплину, аскетику, Святых Отцов, определённые исторические культурно-эстетические формы, державничество, имперскость, национализм и т.п. - человек может войти в общение с Богом (и само это богообщение понимается здесь неверно, не по-христиански, очень "внешне", ветхозаветно). Признаки этой экклезиологии: Св. Писание не занимает основополагающего места, оно объявляется всего лишь частью Предания (то, о чём писал свт. Филарет), и уже даже не только Св. Отцы, но и всякая околоцерковная идеологема (типа Третьего Рима) оказывается гораздо более авторитетна, чем Писание. Таинства становятся в ряд с аскетико-дисциплинарной практикой и подавляются ею. Для этой церковности характерно выпячивание традиции и обряда как самоценности. Плоды такой экклезиологии - подмена трезвенной евангельской реальности неким виртуальным, неадекватным миром. Человек оказывается в сказочном "параллельном" пространстве: он погружается в лубочность, играет в детский сад со старцами и духовниками, ищет врагов, с религиозным рвением, достойным иного применения, ждёт Царя-батюшку, борется с глобализацией, масонством, модернизмом, экуменизмом и ещё тысячью вещей, мечтает вернуться в прошлое, и т.д., и т.д. - и всё это под вывеской "Церковь". Такая церковная жизнь становится очень тяжёлой и плоской для искренних сердец; подогревается это ещё и наличием псевдосвятоотеческой идеологии, согласно которой человек не должен жить в ладу с самим собою. Я не скажу ничего нового, констатируя, что "торжествует" сегодня вот это второе "православие"? Владыка же Антоний - несомненно, образец и проповедник первого, настоящего, подлинного церковного мировосприятия.
Тут ещё важно вот что. Христианство - вещь практическая; оно должно, говоря современным языком, "работать". По большей части же оно сегодня в мире (и Россия, кстати - отнюдь не исключение) как раз "не работает"; по меткому и образному замечанию Сергея Дурылина, уже упоминаемого сегодня, христианство в мире "тает", как весенний снег. Почему так? Господь говорит, что в Царство Его ведёт узкий путь: подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, и не возмогут (Лк. 13, 24). Вот и сбывается это слово; действительно, многие ищут войти, но не возмогают. Для христианской жизни недостаточно человеческих усилий, оно есть синергия - сотворчество Бога и человека. Пространство этого сотворчества - Церковь; Господь определил некоторые условия, которые и делают Церковь Церковью. Признак этого - то, что она, в ответ на слабые человеческие усилия, приносит плод - одному в тридцать, другому в шестьдесят, а третьему - в сто крат (ср. Мф. 13, 8). Эти самые условия и есть наша "первая экклезиология". Если она нарушается, то люди не получают от Церкви плода, получают же подмену и имитацию Церкви. Но если воспринять истинную евангельскую экклезиологию, то человек на деле видит исполнение слов Апостола Иоанна Богослова: помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас; но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно, то, чему оно научило вас, в том пребывайте (1 Ин. 2, 27). Именно такой экклезиологией жил, и от полноты своего жизненного опыта, учил ей владыка Антоний. Это и привлекает к нему: не просто хорошие проповеди, которых миллион в христианском мире, но именно тот плод, который всякий человек может ощутить сам в себе, если он постарается жить так, как жил митрополит Антоний. Вот что особенно ценно в наши дни, когда Церковь превращается в безжизненную библиотеку и этнографический музей.
V.
Наконец, последнее. Каково сегодня положение воцерковлённого человека, честного перед самим собою и желающего от всей души жить во Христе? Вот он уже десять лет в Церкви, пережил период неофитства; он трезво видит, что, как совершенно правильно говорит наше Священноначалие, "Церковь нельзя отделить от общества". Общество ныне сильнее Церкви, и не Церковь обществу, но общество, которое, на мой взгляд, уже перешло "точку невозврата" в нравственном разложении, диктует Церкви свой, так сказать, стиль жизни; это стиль стадности, примитивности, "гламура", агрессии, грубых страстей, безответственности и безбожия, ибо на деле наше общество исповедует Религию Денег, а вовсе никакое не Православие. Ещё святитель Игнатий в XIX веке писал: какое общество - такая и Церковь. Подтверждение его слов мы и наблюдаем: и традиционное неуважение к личности, и стадность, и отсутствие честного нравственного осмысления жизни, и проникновение коммерции, и многое другое - это общественные проблемы, пересаженные на церковную почву. Именно по этой, общественной, не церковной причине нет у нас сегодня общин: они просто никому не нужны, ибо стадность парадоксальным образом атомизирует человека, и он не в состоянии нравственно обращать своё сердце на ближних.
Итак, христианин видит очевидный разрыв между учением Евангелия и повседневным существованием большинства клира и мирян; почти нет примеров подлинной христианской жизни - по причине того, что наш церковный организм состоит сегодня преимущественно из людей, живущих по "второй экклезиологии". В этих условиях некоторые люди разочаровываются и уходят из Церкви. Но, к счастью, многих воодушевляет на переосмысление неофитских и идеологических взглядов, которые они ассоциировали с Церковью, но которые ею совершенно не являются, образ владыки Антония. В чём "соль" этого воодушевления?
Дело в том, что митрополит Антоний, со своим уважением к частной личности, предпочтением её каким бы то ни было правильным "схемам", с точным и ясным чувством, что есть Церковь Христова, с евангельской и нравственной основой жизни очевидно противоречил "генеральной линии" сегодняшней жизни; он был тем, что я, вслед за Иосифом Бродским, называю "частным лицом". Это совершенно не противоречило тому, что он занимал высокие и ответственные церковные должности; это внутреннее состояние свободы и богообщения.
Я считаю важным с некоторою подробностью пояснить, что именно это за "позиция частного лица", потому что в современной церковной и общественной ситуации я не вижу возможности вне её сохраниться просто как порядочному человеку, так что она становится едва ли не непременным и обязательным аспектом христианской жизни. Очевидно, что прежде чем погружаться в высокие церковные традиции аскетизма, исихазма и проч., необходимо состояться как личность. Собственно, позиция "частного лица" и есть необходимое условие для созревания христианской личности.
Позиция эта характеризуется следующим: во главу угла мы ставим наше личное богообщение, и им определяем нашу церковную жизнь. В зависимости от внешней и внутренней ситуации каждого человека мера этой жизни, например, принятия тех или иных сторон церковной идеологии, согласия с теми или иными Отцами может быть разной. Главным остаётся четыре вещи: 1) Священное Писание - сверять свою жизнь по нему, а не по Отцам или батюшкам, вещающим всё, что им придёт в голову; наоборот, Отцов и батюшек сверять со Священным Писанием; 2) участие в Таинствах; 3) молитва; 4) понуждение себя на исполнение евангельских заповедей. Всё это потребует от нас свободы, ответственности, привыкания к тому, чтобы думать своей головой. Плюс - образованность: необходимо по силам изучать догматику, церковную историю, литургику, чтобы точно знать, что к чему и откуда и почему в Православной Церкви. При этом мы неизбежно пойдём против течения, против той псевдоаскетической и идеологической стадности (лжесоборности) и примитивизма, которые наличествуют сегодня в нашей церковной жизни и заслоняют от нас Христа и Его подлинную Церковь. Позволю себе ещё раз подчеркнуть, что в Церкви всё существует исключительно для того, чтобы человек обрёл Христа и жил Им и с Ним, а через Него - и в единстве любви с другими людьми. Всё: каноны, дисциплина, правила, богослужения - должны служить этому, поддерживать и укреплять жизнь во Христе. Если они этого не делают - грош им цена, они превращаются в никому не нужную шелуху. Принцип существования "частного лица" - искать в Церкви исключительно жизни во Христе; как прекрасно сказал мне когда-то Ф.Е.Василюк - выводить свою жизнь с Богом из-под всякой рутины.
Это вовсе не требует, так сказать, выхождения за церковные рамки, а значит то, что мы пользуемся всем, что предлагает нам Церковь, индивидуально, сообразно с нашей только что определённой целью и нашим устроением, обстоятельствами и проч. На практике это значит ровно то, о чём говорил преп. Серафим Саровский. Способствует, например, нашему богообщению пост - постимся. Не помогает - определяем такую его свою меру, чтобы наше христианство не превращалось в Религию Еды. Нас раздражает соприкосновение с церковной средой - сводим его к минимуму. Наводит тоску понуждение себя к учащённому посещению храма - определим себе такую, опять же, свою, меру, чтобы тоски не было, а была радость. И так далее. Возразят: но так человек совсем распустится. Отвечаю: если он ищет Христа, то не распустится, а именно
найдёт свою меру.
Очень важно и то, что если такие церковные "частные лица" будут общаться друг с другом, дружить, поддерживать, помогать друг другу, тогда возникнет настоящая община. Ценность её будет в том, что она, во-первых, будет зиждиться на прочном основании - Живом Христе, а во-вторых, никак не будет противопоставлять себя церковному организму, какой он есть сейчас. Она просто будет, не обязательно территориально локализованным образом; и самим фактом своего существования поможет решать те церковно-общественные проблемы, о которых я упоминал выше.
Позиция "частного лица" совершенно исключает какое бы то ни было непослушание Священноначалию, непочтительное отношение к пастырям, презорливое отношение к церковным чинам и тому подобное. Тем более она не нуждается ни в каких реформациях и революциях. Смысл её - сугубо личное евангельское осмысление своей жизни с Богом и своего положения в Церкви в свете современного положения вещей, а не заявление своего превосходства, или общественного протеста, или что-нибудь в этом роде.
Правильность или неправильность этой позиции проверяется по наличию или отсутствию неосуждения. Позиция частного лица отличается именно тем, что осмысление жизни прилагается лично и исключительно к нашему лицу, но вовсе не к другому человеку. Если, приходя к тем или иным выводам для себя, мы думаем: "все остальные - обрядоверы, фарисеи и проч.", то мы - не на правильном пути. Осуждая кого бы то ни было, мы не можем пребыть в общении со Христом, Который Сам не осуждает никого в этой жизни, и нам велит ни в коем случае не делать этого. Лишь любя других людей, невзирая ни на что, мы уподобляемся Богу и соединяемся с ним. А богообщение и есть критерий всего, без него не может быть церковной жизни в подлинном смысле этого слова.
* * *
Итак, в заключение - что главное видится мне в образе и наследии митрополита Сурожского Антония? Именно то, что (особенно в наших условиях тотальной "невзрослости", когда человеку и социумом, и наличной церковностью внушается страх быть самим собою) от него можно научиться благородной христианской "частности", и о том, как эта "частность" плодоносит и оборачивается подлинной церковностью - то есть зрелостью и самоценностью личности, с одной стороны, и открытостью к общинности, с другой. Сегодня очевидно, что христианство (и подлинная христианская культура) никогда больше не будет иметь того общественного влияния, которое оно имели в истории; оно уже стало достоянием исключительно частных лиц. В дальнейшем эта "частность" будет всё больше увеличиваться, а общественная среда становиться по отношению к ней всё более и более чуждой. Поэтому я уверен, что будущее - именно за той церковностью, образец которой являл владыка Антоний.
Благодарю за внимание."

«Что значит быть христианином в XXI веке?». Вопрос не риторический, но крайне важный для нас, в XXI веке живущих. Так же, как и другой вопрос: «Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лк. 18, 8). Бог, как свидетельствует Писание, неизменен, Он Тот же сегодня, каким был и сотни, и тысячи лет тому назад, и тогда, когда времени еще не было, и останется Тем же, когда времени уже не будет (см.: Евр. 13, 8). Но меняется мир, меняемся мы, люди, и оттого христианину, по слову святителя Игнатия (Брянчанинова), так необходимо понимать дух времени, в которое ему пришлось жить. Не для того, чтобы следовать ему, а для того, чтобы от него уклониться, сохранить себя от его лукавства, от того, что в нем противно Христу и христианству. Вот и мы, предлагая вопрос о христианстве в XXI веке в качестве темы номера, хотим поговорить не об отличиях христианства современного от христианства времен апостольских. Скорее - о наших собственных уклонениях от подлинного христианства и о том, как этих уклонений избежать. Хотя, конечно, по большому счету, разговор этот - длиной не в журнальную публикацию, а в целую жизнь…

Александр Гезалов, один из лидеров благотворительного движения в России, руководитель Карельской региональной общественно-молодежной организации «Равновесие» (сайт sirotinka.ru), автор книги «Соленое детство», Петрозаводск - Москва:

Мне кажется, вопрос веры обретает новый смысл, новое звучание именно сегодня, когда многие увидели и узнали, что земные блага, к которым люди прилепляются,- не самое главное в жизни. Грянул кризис, и уверенность в том, что миром правит закон «исполнения желаний», согласно которому можно жить в кредит, покупать дорогие авто, летать на зарубежные курорты,- в один миг треснула, как плохое стекло. И в этом быстро меняющемся мире, предлагающем новые бренды выживания, а именно - «будь как все», вера многим помогает выстоять, разглядеть под налетом гламура то, что уводит от духовной жизни. Ведь человек, жаждущий сугубо мирских благ, не только становится заложником «рюшек на комоде», но и меняется для других, не замечает детей, родителей, нуждающихся.

Христианин же спокойно смотрит на имеющееся у него и у другого человека. Без зависти и желания «стать таким же» и «брать от жизни все». Главные его устремления - забота о душе. Поэтому настоящий христианин спокоен, сосредоточен, миролюбив и не стяжателен, он ищет Бога.

Татьяна Поликарпова, флорист-дизайнер, Саратов:

Быть истинным христианином в современном мире - это неимоверно трудно. Я думаю, что нашим детям будет еще труднее, чем нам. Жизнь не станет легче в этом смысле, нет, она станет еще тяжелее. Почему я так считаю? Потому что в нашем обществе очень неблагополучная обстановка. Я не материальную обстановку имею в виду, а духовную.

Конечно, дети будут иметь какое-то преимущество перед нами. Наши родители не могли воспитать нас верующими. А мы все же стараемся дать своим детям то, что можем дать, защищаем их от всех этих воздействий, от того, что они могут увидеть в любой момент - на экране, в Интернете, на улице… Защищаем и учим различать. Но им уже сегодня тяжело. Моя старшая дочь - студентка. Она не такая, как большинство ее сверстниц, и она все время это чувствует. То, что для них нормально, для нее - ненормально. И это совсем не так для нее просто. Но я ей говорю: раз ты оказалась в этой ситуации - значит, ты должна найти в себе силы в ней жить и всему дурному противостоять. Ведь оставаться христианином - это значит оставаться собой. А в наше время это означает - быть белой вороной.

Но вообще, главное для христианина в современном мире - это то же, что всегда. Уметь терпеть и смиряться. Раз нам досталось именно такое время, именно такое общество - значит, мы должны это принять. Говорить: «Я не могу, я не в силах» - значит отказываться нести свой крест. Когда я начинала работать в цветочном магазине, делать эти страшно дорогие юбилейные букеты для больших людей - мне было трудно, и я хотела уйти. Но мой духовник сказал мне: «Нет, раз уж Господь тебя туда поставил - надо терпеть и смиряться». Большинству людей именно этого не хватает - терпения.

Евгений Козин, помощник настоятеля Свято-Троицкого собора, Саратов:

Чтобы быть христианином, нужно сначала к этому прийти. Мой путь был долгим и непростым. Но трудности оказались во благо. Хорошо помню, как, будучи уже постоянным прихожанином, сразу после литургии разговаривал со священником (с отцом Александром Пестряковым) и услышал от него: «Евгений Федорович, какая благодать!». И очень удивился: «Почему же я не чувствую благодати?.. Хожу ведь на службы, вникаю, понимаю… Но благодати не чувствую». Почувствовал только через два года.

Та часть моей жизни, которая проходит в Церкви,- самая светлая и добрая. Все, что я делаю здесь, я делаю от чистого сердца и со спокойной совестью. Я бывал во многих паломнических поездках, восемь дней прожил в монастыре святой великомученицы Екатерины на Синае. Господь привел потрудиться и помолиться на Афоне… Общение с монахами стало для меня огромной радостью. И я понял, что до конца своей жизни буду считать себя учеником. Быть христианином - это означает быть учеником, учиться у всех, у кого можно научиться вере и жизни во Христе. Учиться и быть терпеливым. Чтобы дождаться благодати, дождаться помощи.

У меня был удивительный случай в жизни. Я шел пешком по Афону - один, без провожатых, по незнакомой дороге. Уже темнело. А у меня с собой не было посоха. Там все ходят с посохами, потому что трава очень густая, и в ней прячутся змеи. И вдруг я увидел посох, он стоял, прислоненный к какой-то изгороди, будто ждал меня. Господь пошлет помощь тому, кто следует по Его дороге.

Трудно ли быть православным христианином в наше время? Конечно, трудно, как и в любое другое время, но нам нельзя отчаиваться от тех трудностей и бедствий, с которыми мы сталкиваемся и еще столкнемся в наступившем веке.

Нина Талахадзе, юрист, заместитель начальника отдела в управлении Приволжской железной дороги, Саратов:

Вопрос состоит не в том, чтобы быть «настоящим» или «ненастоящим» христианином. Вопрос сейчас стоит так: сохранится ли наша вера. XXI век, действительно, отличается от всех минувших веков. Грех был всегда. Но сегодня мы подошли к черте, за которой человек превращается в потребительскую единицу. Можно сказать, что это уже некий «пост-человек». Человек, выросший в духовно опустошенное время.

А быть настоящим христианином - значит отличаться от мира сего. Соответствовать этому воистину небесному званию, в которое Господь призвал нас. Знать Закон Божий, свою веру, не допускать никаких отступлений от чистоты вероучения, усердно исполнять свои обязанности перед Богом и ближним. Прилагать все свои силы к тому, чтобы пройти тот путь, которым шел Христос Спаситель. Этот путь во все времена был полон трудностей, лишений, испытаний, огорчений и соблазнов, и время никому не дает на нем передышки. Путь этот труден, но необходим, ибо только через него познается смысл бытия и достигается спасение.

Общество сегодня нуждается в примерах веры и христианской жизни. Таким примером должен стать каждый из нас. Это и есть наша главная задача сегодня. Я вспоминаю свою маму - это была простая женщина с очень нелегкой судьбой, выросшая в бедности и затем в бедности жившая. И глубоко верующая. Она умела благодарить Бога за все. И была для нас всех примером в этом. К сожалению, сегодня многие, называющие себя православными… не являются верующими на самом деле. Для них вера - только ритуал, к которому они прибегают по воскресеньям для успокоения совести, возможно. А вера должна быть всей нашей жизнью. Особенно сейчас.

Священник Максим Куров, клирик Свято-Троицкого собора, Саратов:

Ответ на вопрос, что значит быть христианином сегодня, дан две тысячи лет назад. Апостол Павел в послании ко Евреям говорит: Иисус вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8). Значит, и требования к нам те же, что в апостольские времена и в последующие века. Так же как и во все времена, мы, по слову апостола Петра, должны быть готовы всякому, требующему у нас отчета в нашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением (1 Петр. 3, 15). И помнить при этом слова из Евангелия от Иоанна: Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше (Ин. 15, 20).

Иеромонах Серафим (Роуз) писал: «Или ты православный в любое время каждого дня, в любой жизненной ситуации, или же ты на самом деле вовсе не православный. Наше Православие открывается не только в наших строго религиозных взглядах, но во всем, что мы делаем и говорим. Большинство из нас почти не осознает христианской ответственности за мирскую сторону нашей жизни. Человек же с подлинно православным мировоззрением любую часть своей жизни живет как православный…». А старец Паисий Святогорец, подвизавшийся на Афоне в конце XX века, предупреждал: «Православно думать легко, но для того, чтобы православно жить, необходим труд». В современном мире, к сожалению, мы видим, что прилагать даже какой-то незначительный труд к духовной жизни практически никто не желает. Наша действительность показывает: мы привыкли к потребительскому отношению, и усилия у нас не приветствуются вовсе. Пришел, увидел, купил - нам хочется, чтоб и в духовной жизни было так, чтобы мы получали просимое как можно быстрее и проще. Поэтому главное в жизни современного христианина - преодолеть облегченное, потребительское отношение к вере, вернуть понятие о духовном труде.

Дмитрий Соколов-Митрич, заместитель главного редактора журнала «Русский репортер», Москва:

Быть христианином в современном мире, на мой взгляд, это быть самим собой. Потому что быть самим собой без Бога сегодня уже практически невозможно. Стоит только от Него отвернуться, и тебя давит такая суета, что оказывается парализованной не только духовная жизнь, но и вообще способность понимать какие-то простейшие вещи: что я делал вчера, чем я буду заниматься завтра, для чего мне эти деньги, которые я зарабатываю, зачем я воспитываю своего ребенка и каким хочу его видеть… Сознание современного человека похоже на вечно проезжающую мимо электричку, и если ты хотя бы не пытаешься жить по-христиански, то рано или поздно у тебя закружится голова, и ты упадешь под колеса.

Валентина Волкова, врач-терапевт Центральной районной больницы села Балтай Саратовской области:

Это очень сложный вопрос, пришлось подумать над ним несколько дней, но я не уверена, что итог моих размышлений - окончательный.

Каждый христианин, наверное, всю свою жизнь учится жить истинно по-христиански. И не важно, в какое время он живет: в XXI веке или два тысячелетия назад. Конечно, когда у первых христиан еще была жива память о Боге Живом, сошедшем на землю ради спасения людей, было легче - сама мысль о Христе окрыляла. Сегодня же нам осталось только верить, а для начала - эту веру обрести и укрепить. И по большому счету, на этом пути и современные христиане, и верующие прошедших столетий сталкивались и сталкиваются с одними и теми же проблемами. Главная проблема христианина - он сам, его глубинное нежелание себя менять в соответствии с евангельскими заповедями.

Лично для меня трудности заключаются еще и в повседневном исповедании веры: когда в пост мои коллеги едят скоромное, что мне делать? Отказаться - обидеть их, не отказаться - согрешить, «обидеть» Бога. Но все это можно решить - обладая чувством благорасположенности к людям, рядом с которыми ты живешь, которое, может быть, когда-нибудь перерастет в ту самую любовь, которая есть жизнь. Главное - не обманывать никого. Ни себя, ни людей. Жить не по лжи, не говорить неправды - это самая трудная заповедь для современного христианина.

Иван Привалов, системный администратор, фотограф, Саратов:

Быть христианином в наше время одновременно и просто, и сложно. Просто - потому, что ты всегда уверен, что Господь тебя не оставит и Своей волей выведет тебя из любой ситуации. Сложно - потому, что ты не можешь уже поступать просто так, любой свой поступок ты должен взвесить и решить, достоин ли он христианина.

Вместе с тем, современный мир изменил и христиан. С одной стороны, мы видим, как в храме молодежь уступает место бабушкам, на праздники все поздравляют друг друга, делясь своей радостью, все стараются помочь детям и пропустить вперед себя родителей с младенцами. Но современный христианин уже не подставит правую щеку, когда его ударили по левой. Быть добрым и отзывчивым, но не давать себя в обиду - вот основная примета современного христианина.

Игумен Никон (Поляков), наместник Свято-Никольского мужского монастыря, Саратов:

Быть христианином сегодня - то же, что во всех минувших веках. Другое дело, что современный человек слаб. Хотя бы уже потому, что менее воцерковлен, оторван от живой традиции Церкви. То, что из века в век само собой разумелось и наследовалось, нашему современнику приходится выбирать и узнавать заново. Вот почему среди нынешних наших прихожан так много людей внешних. Они удовлетворяются наружной стороной церковной жизни, но не заглядывают внутрь себя, не ведут диалога с Богом в своем сердце. По сути, это попытка лукавить с Богом. А мы должны быть настоящими христианами, чтобы иметь в себе силы жить вопреки. Не по законам современного мира, а по евангельским заповедям. Идти против течения, называть грех грехом. В сегодняшнем мире то, что во все времена и во всех традиционных религиях считалось грехом, превращено в норму, и никто уже этому не удивляется. Но если мы будем жить иначе, наш пример будет воздействовать на окружающих. Они увидят: есть другая жизнь, есть люди, живущие этой жизнью. Часто приходится слышать, что верующий человек, человек, живущий по заповедям,- это белая ворона. Но, во-первых, человек, у которого действительно есть вера, не чувствует себя одиноким никогда - он с Богом. Во-вторых, люди, которые этого человека отторгают,- они к нему же и придут за утешением и советом, когда у них что-то случится, когда им будет плохо. И это тоже наш долг - суметь такому человеку помочь.

Владимир Сухих, воспитанник Саратовской Православной Духовной семинарии:

Христианин - это человек, сердце которого однажды и навсегда пронзила мысль: «Господи, как хорошо, что Ты есть в моей жизни! Спасибо Тебе за это!». Евхаристия, благодарение - это то, что совершается не только в храме: Евхаристией должна быть, по сути, вся наша жизнь, потому что жизнь - это единственное, что могут смертные существа принести в дар Богу. Но нельзя любить Бога и не любить при этом ближнего. Нельзя не помнить: Заповедь новую даю вам - да любите друг друга, как Я возлюбил вас (Ин. 13, 25).

Самое тяжелое, что мы переживаем сегодня, в XXI веке,- это оскудение любви. Не любим мы, не любят нас. Люди становятся все более отчужденными и безразличными по отношению друг к другу. Они чувствуют себя бесконечно одинокими и несчастными. Поэтому нам, христианам, нужно прежде всего выбираться из этой бездны - бездны нелюбви. Увидеть Бога не только в своем собственном сердце, но и в глазах другого. Именно этого нам не хватает сегодня. С чего начать? С того, может быть, чтоб хотя бы своих учиться любить, то есть своих по вере - как это было в апостольские времена. Люди, с которыми мы вместе молимся в храме,- они должны стать чем-то очень важным для нас. Отчуждение и холодность должны быть преодолены, и прежде всего именно здесь - в стенах храма. После этого можно двигаться дальше, можно изменять этот мир к лучшему. Именно это означает - быть христианином. Не называться, не казаться, а именно быть.

Иеромонах Никита (Сергеев), настоятель храма во имя святых новомучеников и исповедников Российских села Елшанка Воскресенского района Саратовской области:

Что значит быть христианином в XXI веке? Я бы спросил по-другому: как нам оставаться христианами? Эпоха тут совершенно ни при чем. Господь вчера и днесь - Тот же. А вот мы, христиане, меняемся, утрачиваем дух христианства. Поначалу, когда мы обретаем веру, то «зажигаемся», читаем глубокие, серьезные книги, жития святых и пытаемся слепо подражать, следовать их примеру. Но без внутренней работы над собой наша неразумная ревность подчас приводит к падению, к охлаждению веры и даже к отступлению.

Все больше искушений, и люди сегодня очень слабые, чтобы противостоять им. Некоторые, придя в Церковь, совершенно не стремятся изменить себя, а хотят изменить саму Церковь, подстроить все под себя. Этот бунтарский дух не дает покоя, подтачивает изнутри, а все потому, что у современного человека нет смирения. Тогда как путь ко Христу - в каком бы веке ни жил человек - один: это путь смирения. А нашему поколению, воспитанному в духе ложной свободы, смиряться не пристало, поэтому люди и не желают ничего слушать. И этот багаж тащат с собой в Церковь.

Когда священник говорит о послушании, он не требует рабского послушания себе, как духовнику. Всякий священник, если он не страдает младостарчеством, всегда спросит пришедшего к нему человека: «А как ты сам думаешь? А как ты хочешь поступить?» - и никогда не будет настаивать на своем видении решения проблемы, не отнимет у человека право выбора. Речь идет о послушании Церкви, ее канонам. А современные люди зачастую говорят, что эти каноны устарели, и не хотят их знать и им следовать. Вот тогда Господь и попускает нам скорби и болезни, но мы, вместо того, чтобы принять их со смирением, начинаем молиться о скорейшем избавлении от них. Молимся не о Божией воле, а о своей! Это еще одна особенность современных христиан - сугубая практичность. Есть проблема? Надо ее решить, получить мгновенный результат. Но, даже получив помощь Божию - на нашем источнике1 случаются чудесные исцеления - вряд ли и один из десяти придет в храм, чтобы поблагодарить Бога. Нет чувства благодарности у современного человека. Еще постоянства нет - отошли от аналоя и тут же все забыли: в чем каялись, о чем просили…

Мы перестали видеть смысл в доброделании, в совершении духовных подвигов. Если и совершаем молитвенное правило, то тут же начинаем мнить о себе, а если пытаемся поститься - то у нас уже и нимб над головой светится! Это одно из знамений нашего времени - мы ни в чем не хотим себя ограничить, утеснить, ничем не хотим жертвовать, и если Господь нас чего-то лишает - тут же ропщем. Верующие ли мы после этого?

Духовную жизнь нельзя вести с комфортом. И если мы - христиане - хотим следовать за Христом, мы должны знать, что Господь сказал: «Возьми крест свой и иди за Мной». Он не сказал: «Садись в мерседес с кондиционером и езжай себе спокойно». Мы же хотим в узкие врата на мерседесе въехать, возложив свой крест не на спину, а в багажник. Тогда как должны потрудиться, принести покаяние. И, может, тогда Господь перед многочисленными нашими нулями поставит маленькую единичку.

Сергей Мухин, предприниматель, Саратов:

Я не стал бы вот так разделять: в XXI веке, в любом другом веке… Православный христианин должен следовать тому, чему учили апостолы и святые отцы. Это не подлежит никакому пересмотру. Господь неизменен - что в апостольские времена, что сейчас. Другой вопрос - что жизнь сегодня другая. Сегодняшний человек настолько привязан к материальным благам, настолько зависим от них, что ему очень трудно принять призыв Спасителя не заботиться о пище и одежде (см.: Лк. 12, 32). Мы заботимся об этом постоянно. Можно сказать, что наша жизнь - это непрерывная борьба за материальные ценности. И это подавляет в человеке духовную жизнь.

Вера дается человеку свыше, но от самого человека зависит, каким путем пойти, что выбрать. Я принадлежу к поколению, которое училось в советской школе, нам с детства внушали, что Бога нет, однако же это не помешало многим людям прийти к вере и Церкви. В начале двадцатого века многим казалось, что эпоха подлинных христиан, эпоха мучеников прошла. Но последующие страшные события показали, что это не так, и сегодня мы молимся новомученикам и исповедникам Российским. Нам говорят, что сегодня нет святых. Но ведь Господь не всех святых являет при жизни, и мы не знаем, кто будет прославлен через сто лет. Спаситель не обещал нам такого: что все поголовно будут христианами, что все последуют за Ним. Но Он говорил: Не бойся, малое стадо, ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство (Лк. 12, 32). Нам не надо бояться быть христианами сегодня.