Почему в Российских православных церквях мало мужчин? Почему в Церкви мало мужчин? Мало мужчин в храмах почему

Мы настолько привыкли к тому, что Русская Православная Церковь – это преимущественно Церковь «белых платочков», что как-то даже перестали удивляться и беспокоиться по поводу того, что мужчин в храме действительно мало. И даже уже стали искать и находить какие-то аналогии в священной истории… Вспоминать об особенной чуткости женского сердца и о том, что даже апостолы «жестокосердые» разбежались после распятия Христа и попрятались «страха ради иудейска», а вот жены-мироносицы… И так далее и тому подобное…

Врагам Церкви это дает лишний повод говорить об «ущербности» Церкви, о ее преимущественно женской природе, о том, что идеалы терпения, смирения и кротости – идеалы совсем не мужские. И можно бесконечно объяснять, что это не так, что в современном обществе самые возвышенные понятия сознательно или неосознанно искажаются… и что смирение, например, означает не примитивную забитость, а умение достойно принимать то, что случается вопреки нашей воле; что терпение – это не рабское унижение, а мудрость, умеющая ждать… кротость – не жалкая безответность, а сила доброй сдержанности… Все это можно и нужно объяснять, конечно. И все же… мужчин в храмах мало – и этот факт требует осмысления.

Эта тема – недостаточного участия мужчин в церковной жизни – всплыла недавно в разговоре с дальним моим корреспондентом – русской православной женщиной, живущей в Америке. Я уже сказал, что мы почти не осознаем эту проблему как проблему, но с далекой стороны все выглядит иначе. Если в зарождающейся церковной национальной общине нет или совсем мало мужчин, то для самих прихожан это лишний повод почувствовать свою слабость, беспомощность. И можно сколько угодно говорить, что «сила Божия в немощи совершается», но эта истина ни в коей мере не оправдывает инертность и слабость, маловерие и, простите, вырождение наших мужиков. А вопрос стоит именно так. Потому что если в нашей «широкой» стране вопрос вырождения мужского начала хоть и звучит, но как-то гипотетически, то в чужой стране – это просто вопрос выживания: деградация мужиков, их безверие, беспробудное пьянство и слабость – это верный признак вырождения национальной общины и скорой ассимиляции. А для нас – наглядный пример того, что ожидает нас самих в недалеком будущем, если ничего не изменится. Что поделаешь, в этом мире для продвижения любой идеи нужны и напористость, и смекалка, и решимость чисто мужские; и горе – если все эти качества вынуждены проявлять женщины.

Американская моя знакомая обратила внимание на то, что ни в какой другой Церкви этого чудовищного перекоса в сторону «женского присутствия» нет. И речь идет даже не о многочисленных протестантских общинах, а о православных церквях, принадлежащих к другой юрисдикции. Я и сам припоминаю, что, например, в греческих храмах мужчин если и меньше женщин, то ненамного и участие мужчин в жизни Церкви самое активное и плодотворное. И ведь именно так и должно быть! Ведь сознательное и деятельное служение Богу в «публичном», так сказать, измерении – это и есть в первую очередь дело мужское. Так должно быть, и, кажется, так было всегда.

Роль женщины в церковной жизни всегда была огромна, но эта роль действительно вспомогательная, причем в самом лучшем, возвышенном значении этого слова. В значении помощи, и даже помощи жертвенной, а выше этого трудно себе что-нибудь и представить с точки зрения подлинного христианства. И это естественно. Помните, как в Писании говорится о сотворении женщины? «Сотворим помощницу». Как хорошо, правда? Какой глубины и мудрости исполнены эти слова!

Но раз уж мы говорим и о положении женщин в Церкви, то в связи с главной нашей темой хочу сказать о том, о чем раньше говорить не решался. Больно уж щепетильная это тема…

Я хочу сказать о том, что, из-за недостатка служения именно мужского, в Церкви, особенно в последнее время, появилась такая проблема, как женская властность, и даже властность непомерная, «зашкаливающая». Эта женская властность является именно прямым следствием недостатка мужской активности в церковной жизни, и эта, если можно так сказать, «спровоцированная властность» женщин ничего доброго не приносит ни самим женщинам, ни церковной жизни в целом.

Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что проблема эта – проблема женской властности в Церкви – отнюдь не наша национальная и далеко не современная. Вот что говорил об этом еще в V веке великий святой Иоанн Златоуст. Предвижу возможный хор возмущенных голосов после этой цитаты, но что поделаешь: как говорится, все претензии «не ко мне».

«Закон Божественный удалил женщин от священнослужения, – пишет святитель Иоанн, – а они стараются вторгнуться в него; но так как сами по себе не имеют власти, то делают все через других и такую присваивают себе силу, что и избирают, и отвергают священников по своему произволу. Пословица “с ног на голову” сбывается здесь на деле. Начальниками управляют подначальные, и пусть бы мужчины, но – те, которым не позволено и учить. Что говорю – учить? Им блаженный Павел запретил и говорить в церкви. Я слышал от одного человека, будто их допустили до такой дерзости, что они даже делают выговоры предстоятелям Церквей и обращаются с ними суровее, нежели господа со своими слугами».

Но мы сейчас говорим не о женской властности вообще, а именно в контексте того «вакуума» мужского служения в Церкви, который проявление этой властности во многом и провоцирует. И вина за это лежит опять же на нас – мужчинах. Причем не трудно заметить, что это происходит и в повседневной жизни, где женщины вынуждены «тянуть» то, от чего отмахиваются наши внезапно и повсеместно обессилевшие мужички. Проблема, как не погляди!

Но почему же именно в Русской Церкви мужиков мало? Мне даже интересно стало, какой была статистика до революции, потому что первое, что приходит на ум при отыскании причин этой проблемы, – это наша недалекая безбожная эпоха, и тут аналогии с распятием Христа и с учениками, разбежавшимися «страха ради», и женами оставшимися не выглядит уж очень натянутой. С той, может быть, поправкой, впрочем весьма существенной, что большинство не разбежалось, а попросту было уничтожено как наиболее активное и – следовательно – опасное в глазах властей начало. Но все-таки любопытно узнать дореволюционную статистику, чтобы понять раз и навсегда: проблема малого присутствия мужчин в церковной жизни – это последствие революции или нечто наше «исконно русское». Если последнее – то дело обстоит сложнее, и причины тогда нужно искать не во внешних обстоятельствах, пусть трагических, но все-таки временных, а в глубинах русского мужского характера, а это, согласитесь, неизмеримо сложнее.

Но поиски документов на эту тему не увенчались успехом.

Объективно оценить участие мужчин и женщин в дореволюционной приходской жизни в процентном отношении не представилось возможным, потому что все вообще крещенные мужчины и женщины числились прихожанами того или иного храма, но исследования действительной жизни прихода с анализом степени участия в ней мужчин и женщин мне так и не попались.

Зато современная статистика, признавая больший процент женщин в храмах и большее их участие в делах церковных, относит это к вящей эмоциональности женщин, к их большей способности к вере, в то время как мужчины в массе своей настроены более скептически и мыслят рационально. Ну что ж, тогда надо признать, что наши русские мужчины – самые рациональные в мире. Непонятно только, почему эта рациональность не приносит тех феноменальных плодов в разумной организации жизни, которые она должна бы, по логике, приносить. Напротив, мы видим совершенно нерациональное и саморазрушающее поведение как печальную и повсеместную норму нашей жизни.

Думается, что решающую роль в отношении современных мужчин к Церкви играет все-таки воспитание – или совершенно безбожное, или основанное на представлении, что главное, «чтобы Бог был в душе». То есть в лучшем случае это «нецерковная» религия нравственности, соответствия основным правилам «человеческой» морали. И это считается достаточным. Увы, из этого состояния выходят и приходят к полноценной христианской жизни, как правило, только в результате каких-то серьезных потрясений. И здесь, пожалуй, надо учесть тот тип мужского характера, наиболее распространенный, который можно назвать консервативным – независимо от того, хорош он или плох. Наш мужик вовсе не склонен менять свою жизнь, какой бы она ни была, и если в случае правой веры это качество способствует утверждению в верности, то в состоянии «самочинного» заблуждения становится трудно преодолимой преградой на пути преображения и изменения своей жизни к лучшему. Иногда так и говорят: «Никогда я в церковь не ходил, а чего ж теперь пойду!» И этой своей «верностью» собственной жизни, пусть и безбожной, даже гордятся как каким-то достоинством. Что поделаешь: таков наш русский характер в его обобщенном выражении.

Здесь выход только один – говорить, объяснять, взывать, пусть не к чувствам, так к разуму, молиться, чтобы Господь просветил, ну и стараться хоть детям привить основы правильного мировоззрения, основы правой веры. В надежде, что они вырастут с твердым осознанием, что церковная жизнь – это необходимое условие полноценной, здоровой и доброй жизни.

Из-за недостатка мужчин Церковь потеряла свою мужественность, прихожане боятся священников и относятся к ним так, как покорная жена к плохому мужу – прощают и терпят даже то, чего терпеть нельзя, считает священник Феодор КОТРЕЛЕВ.

Священник Феодор Котрелев, клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы в Красном селе, отец 8 детей, руководитель группы помощи бездомным «Люди вокзалов»

— Православие - это мужественная религия? В чем состоит эта мужественность?

— Думаю, что речь не о Православии как о религии, а прежде всего о Православной Церкви. Нам всем бы конечно очень хотелось, чтобы Православная Церковь была мужественной Церковью.

Мужественность, как мне кажется, подразумевает стойкость перед невзгодами и мучениями, твердость, в том числе твердость в вере. Нам бы хотелось, чтобы она была мужественной, но в разные времена с этим было очень по-разному.

Мы знаем массу примеров мужественности в первые века христианства, во время гонений. Мы знаем примеры мужественности в средние века, по отношению к иноверным гонителям христианства. В конце концов, а может быть и прежде всего, мы знаем и даже видели людей, которые были мужественны во время самых страшных гонений на христианство, а именно — гонений в нашей стране.

Однако же по-моему необходимо отдать себе отчет, что мы знаем примеры и другие, когда Церковь была малодушной, Церковь была молчаливой и даже трусливой. Например, такое время мы переживаем сейчас.

Я считаю, что Церковь сейчас назвать мужественной ну никак нельзя. Только если мы решим, что мы выдаем желаемое за действительное, тогда да — мужественная. А если мы серьезно посмотрим… Церковь это люди и их единение во Христе. Наших православных людей ни в коем случае нельзя назвать мужественными, потому что мы всего боимся.

Мы боимся сказать жесткое «нет» абортам. Мы боимся сказать жесткое «нет» голубым. Да, мы конечно говорим, но говорим вполголоса. А вот грохнуть по столу кулаком, как сделали бы наши предки в ответ даже на просто заикание о гей-параде, этого сейчас нет. Ни на частном уровне, ни на общецерковном, по столу кулаком никто не трескает. Хотя здесь совершенно однозначно предлагается содомский грех как официальная Норма, с большой буквы. Это как раз тот случай, когда Церковь должна была бы грохнуть. Однако нет, мы боимся.

Мы боимся и собственных архиереев. Мы, люди церкви, боимся собственных архиереев! В одном храме среди прихожан недавно возникла идея провести благотворительную ярмарку в пользу священнослужителей, оказавшихся в беде. Прежде всего, в пользу родственников погибших в автокатастрофах или от болезней священников. Таких много, о них печатает православная пресса. Возникла инициатива снизу, но настоятель сказал «нет».

А почему, батюшка? А потому, что нас и так терзают поборами, нас и так все время пытаются контролировать по финансовой части, и любая инициатива, связанная с финансами, вызовет у нас лишние проблемы. Это настоятель малодушный, или это Церковь так себя ведет, что люди малодушествуют? Я не знаю. Но чудесная инициатива была зарублена на корню. И это не единичный пример.

Если быть честными, то Церковь боится Сама Себя. Священники боятся архиереев, прихожане боятся священников. И поэтому на одном столе могут быть коньяк и красная икра, поближе к батюшкам, и селедочка с лучком и компотик там, где сидят свечницы. Вот и разговелись. Так что нет, ни о какой мужественности сейчас говорить не приходится. Я не знаю, как мы себя поведем, если начнутся гонения. Вот когда они наступят, тогда посмотрим. А сейчас я не считаю, что православная Церковь - мужественная.

— Почему в наших храмах мужчин меньше, чем женщин? И меньше, чем мужчин в мечетях?

— Это вопрос правильный. Мой ответ на первый вопрос с этим связан. У нас Церковь такая, потому что мало мужчин. Если бы они доминировали, как у мусульман, мне кажется было бы больше толку.

Но тут я уже говорю не вообще о Православной Церкви, а о Русской Православной Церкви. Мы знаем примеры Поместных Церквей, в которых мужчин в храме столько же, сколько и у мусульман в мечетях, например в сербской Церкви. Там в храме процентов 70 стоит мужчин и процентов 30 женщин. Да, вот там люди могут решить, что они что-то хотят, и их послушают.

Почему такое соотношение сложилось именно в Русской Церкви? Мне кажется, потому, что русская женщина очень чуткая, я бы сказал, что у нее нежное устройство, к тому же она как женщина зависима. Мужчина более самоуверен, уверен в своих силах, это видимо так биологически устроено. Женщины очень чувствуют свою незащищенность. В таком состоянии человек конечно приходит к Богу, должен же в лице кого-то найтись защитник. А чем человек самоуверенней, тем он меньше нуждается в защитнике и, соответственно, меньше думает о Боге.

Почему русские мужчины мало ходят в Церковь? Думаю, что не изжито еще язычество, присущее нашим народам. Присущая нам религиозная индифферентность. Это азиатская черта кстати. Далеко не все мусульманские страны проявляют религиозную активность. Скажем туркмены очень индифферентны по отношению к религии. И на самом деле такая же вся наша Средняя Азия. Сейчас мы видим тысячи мусульман во время Рамадана, это конечно результат некоего возрождения и результат религиозной пропаганды. Но в принципе, этим народам подобное не свойственно. Так же и русский устроен, на самом деле, он церковен весьма условно. До революции мужчин было немножко больше, но и тогда были проблемы.

А женщина более чуткая, более трепетная, менее защищенная. Ей нужно куда-то прибегать, куда-то плакаться. Тетеньки так устроены, что им надо повздыхать и поплакать. А мужики - нет, мы сами все решим. Но, повторяю, от этого то и идет такая робость Церкви — воинов нет.

— Церковь становится более женственной, грубо говоря, "Церковь обабилась"?

— Об этом говорили и писали и полвека назад и еще раньше. Это не новость, это произошло давно. Я не знаю когда, я не историк Церкви. Конечно, обабилась, да. И это "обабление" заключается в том, что все приняли некую специфически женскую модель поведения. Эта модель заключается в том, что прихожане дураки, а священник мудрец. В нормальной ситуации женщина по своему устройству своего мужчину почитает и относится к нему с пиететом. Это нормально. И так же народ стал относиться к духовенству. Вместо того, чтобы различать здравых попов от больных и прочее.

Как женщина обычно мирится с чудачествами или просто со свинством своего мужа, просто потому, что он мужик. А я то что, я баба и мое дело бабское - обстирала, обмыла, покормила и спать уложила. А он мужик. Так же Церковь стала относиться к попам. А это неправильно. А мы, в свою очередь, и рады. И вот тут вот привольная жизнь начинается.

Не далее как сегодня из Архангельской области приехала ко мне по социальным делам женщина, многодетная мать. И рассказала, что у них в деревенской церкви настоятель иеромонах. Он, когда они к нему подходят на исповедь, исповедь выслушивает, а потом говорит: «Ну что, бросаем жребий -- причащаться тебе сегодня или нет».

А в другой раз она пошла в великий пост на день рождения, и там салатов с майонезом поела и выпила полстаканчика вина. И иеромонаху на исповеди призналась, а он говорит: «Через неделю Пасха, передай всем, у кого ты была, чтобы наварили картошки, свекольным соком ее покрасить и разговляйтесь». В самом крайнем случае шушукаются и передают, как было со мной сегодня, с некоторым негативом: представляете, у нас батюшка, это, как говорится, тяжелый случай. А так, в основном, скушали одно, скушали жребии, скушали картошку со свеклой на Пасху и все, «спаси вас Господи, батюшка». Это типичная женская модель поведения, если мы говорим о мирянах.

Монашеская модель поведения совсем иная. Там иногда бывают такие упражнения для смирения, что подобные истории, может быть, могут вписаться в правильное русло, я не знаю. А мирянин - это человек свободный. Мирянин - это член Церкви, это очень высокое звание. И некоторых вещей терпеть нельзя. А у нас устроено так, что люди это терпят. И когда я говорю «у нас» я себя не исключаю из этого списка. Я член нашей Церкви со всеми моими потрохами. Я Церковь нашу люблю и другой Церкви не знаю, и надеюсь, что в ней и умру когда-нибудь. Но я должен констатировать, что у нас Церковь не мужественная совсем.

—Как, утверждая в Церкви мужественность, не впасть в презрительное отношение к женщинам и женоненавистничество? Ведь есть, кажется такая проблема, что раз первая роль в Церкви у мужчины, то на женщину, якобы, можно смотреть свысока.

— В том, чтобы обидеть женщину нет никакой мужественности, это подлость, а не мужественность. Надо просто вспомнить, Кто была Пресвятая Богородица. Если помнить о Ней, то никакого унизительного отношения к женщине не возникнет.

Но проблема такая действительно есть. Вопрос это очень сложный, очень дискуссионный. Я уверен, что я в двух словах экспромтом его не сформулирую и не предложу ответа. Но если вкратце, то уничижительное отношение выражается в том, что женщина считается хорошей, прекрасной, такого же пола, как Богородица, но все-таки она пониже, чем мужчина. Такое отношение имеет огромные исторические и культурные корни, которые уходят даже не в христианскую, а в дохристианскую, и может доиудейскую, какую-то архитипическую древность. Я думаю, что это нужно было бы изжить. Но можно ли это изжить, я не знаю.

Если мы всю жизнь перечитываем у апостола Павла «а женщины в Церкви пусть молчат», это вырабатывает определенную позицию, способствующую уничижительному отношению. Во всяком случае, у широкой массы населения.

Если всю жизнь сталкиваться с тем, что женщины во время критических дней не могут причащаться, а у некоторых знатоков и иже во святых не могут целовать иконы, а еще у других, видимо от еще большей святости, не могут даже входить в храм, и даже в церковный двор, это формирует, безусловно, такое отношение. И ни одного внятного ответа - почему это так. Я этот вопрос изучал, думаю, в его полноте.

Я совершенно не ругаюсь и не призываю к реформе, Боже упаси. Я просто констатирую. А какое еще может быть отношение к женщине, если у нас есть такие практики, и никто не может сказать - почему они такие. Есть наверное около 15 работ на эту тему, в них изложены прекрасные, научно доказанные соображения. Но ни одно из них не отвечает на вопрос «почему». Ответ «просто потому, что так». Она должна молчать, она должна рожать. Вы пожалуйста рожайте, но вдруг когда происходит регулярное событие, связанное именно с этой вашей главной функцией, вдруг женщина оказывается настолько нечистой, что даже причащаться не может, мы ей отказываем в Христе. Потому что, видимо, она все-таки немножко пониже. Ну, это же женщина, чего уж там.

Думаю вот достаточно развернутый ответ:

То, что мы есть сегодня,- это следствие наших вчерашних мыслей, а сегодняшние мысли создают завтрашнюю…

Почему в церкви мало мужчин? Священник Димитрий Шишкин

Почему в церкви мало мужчин?

ПОЧЕМУ В ЦЕРКВИ МАЛО МУЖЧИН?

Почему в церкви мало мужчин?

Священник Дмитрий Шишкин, Православие.Ru

И даже уже стали искать и находить какие-то аналогии в священной истории… Вспоминать об особенной чуткости женского сердца и о том, что даже апостолы «жестокосердые» разбежались после распятия Христа и попрятались «страха ради иудейска», а вот жены-мироносицы…

И можно бесконечно объяснять, что это не так, что в современном обществе самые возвышенные понятия сознательно или неосознанно искажаются… и что смирение, например,…

Мы настолько привыкли к тому, что наша Церковь – это преимущественно Церковь «белых платочков», что как-то даже перестали удивляться и беспокоиться по поводу того, что мужчин в храме действительно мало. И даже уже стали искать и находить какие-то аналогии в священной истории… Вспоминать об особенной чуткости женского сердца и о том, что даже апостолы «жестокосердые» разбежались после распятия Христа и попрятались «страха ради иудейска», а вот жены-мироносицы… И так далее и тому подобное…
Врагам Церкви это дает лишний повод говорить об «ущербности» Церкви, о ее преимущественно женской природе, о том, что идеалы терпения, смирения и кротости – идеалы совсем не мужские. И можно бесконечно объяснять, что это не так, что в современном обществе самые возвышенные понятия сознательно или неосознанно искажаются… и что смирение, например, означает не примитивную забитость, а умение достойно принимать то, что случается вопреки нашей воле; что терпение – это не рабское унижение, а…

Мы настолько привыкли к тому, что Русская Православная Церковь — это преимущественно Церковь «белых платочков», что как-то даже перестали удивляться и беспокоиться по поводу того, что мужчин в храме действительно мало. И даже уже стали искать и находить какие-то аналогии в священной истории… Вспоминать об особенной чуткости женского сердца и о том, что даже апостолы «жестокосердые» разбежались после распятия Христа и попрятались «страха ради иудейска», а вот жены-мироносицы… И так далее и тому подобное…

Врагам Церкви это дает лишний повод говорить об «ущербности» Церкви, о ее преимущественно женской природе, о том, что идеалы терпения, смирения и кротости — идеалы совсем не мужские. И можно бесконечно объяснять, что это не так, что в современном обществе самые возвышенные понятия сознательно или неосознанно искажаются… и что смирение, например, означает не примитивную забитость, а умение достойно принимать то, что случается вопреки нашей воле; что…

Приходя в храм, всегда обращаю внимание на то, что большая часть прихожан — это женщины, бабушки. И совсем немного мужчин — 2-3 человека. Смотрел трансляцию мусульманского богослужения, очень удивился: почти 100% в мечети — это мужчины. В русской церкви даже на большие праздники приходят совсем мало мужчин, почему так происходит? Есть ли в Православии ограничения, как себя вести в храме мужчине и женщине?

работник авиционного предприятия

Уважаемый Михаил! В мечети 100% мужчин, потому что женщин в мечеть не пускают, либо они молятся в другом помещении отдельно от мужчин, поэтому, когда показывают трансляции мусульманских богослужений, Вы их, естественно, и не видите.

Что же касается преобладания женщин в православных храмах… Женщины вообще количественно преобладают в нашем населении. А с возраста старше 50-ти - начинают преобладать все решительнее и решительнее, что связано, увы, с непреодоленными страстными…

священник Димитрий Шишкин

Может просто мужиков в Вашей местности мало?

У нас на службах навскидку мужчин обычно не менее 1/3 от присутствующих.

А вчера на всенощном, я обратил внимание, мужчин было больше, чем женщин.

А Вы ходите в Храм только свои проблемы решать? Преследуете чисто утилитарные цели?
Какое-то потребительское отношение к церкви у Вас. Слушайте, Артём, вы мои мысли рассказали Когда я начинал посещать храм, то меня такое положение вещей тоже удивляло и…

Что можно мужчинам и нельзя женщинам? Почему только мужчины?

Почему женщине нельзя то, что можно мужчине? Неужели она хуже? Предлагаем вам ряд справок по этому поводу:

Почему женщина не может быть священником.
Многовековая православная церковная традиция никогда не знала женщин-«священниц», практика «рукоположения» женщин в священнический и епископский сан не приемлется Православной Церковью.
Против женского священства есть несколько аргументов.

Во-первых, «священник на литургии — это литургическая икона Христа, и алтарь — это комната Тайной вечери. На этой вечери именно Христос взял чашу и сказал: пейте, это Кровь Моя. …Мы причащаемся Крови Христа, которую дал Он Сам, именно поэтому священник должен быть литургической иконой Христа. …Поэтому священнический архетип (первообраз) – мужской, а не женский» (диакон Андрей Кураев, «Церковь в …

Здравствуйте, Наталия!

Спасибо за Ваш вопрос! Позвольте разобрать его по пунктам.

«Почему в православии женщины считаются людьми второго сорта. Что за дискриминация?»

Простите, я так и не нашел, где и в какой церковной книге есть такое утверждение.

«Почему при входе в церковь женщины должны одевать платки, пропускать мужчин вперед, а не наоборот?»

Церкви приходится считаться с социальными условностями. Приведенные Вами примеры являются не церковыми установлениями, а культурным отголоском общества, в котором Церковь родилась. Т.е. это вопрос культуры, но не догматики. Конечно, есть искушение сломать старое и создать новое. Но Церковь – это общество, ценящее свои традиции. И, я думаю, что не стоит «прогибаться под изменчивый мир» для удовлетворения сиюминутных прихотей. Впрочем, вы можете прийти в храм и без платка, Вас никто не выставит вон.

«Почему это женщина была сделана из ребра Адама?»

Библейский рассказ о сотворении жены из…

РПЦ: Почему в Церкви мало мужчин? Женская властность является прямым следствием недостатка мужской активности в церковной жизни

Мы настолько привыкли к тому, что Русская Православная Церковь – это преимущественно Церковь "белых платочков", что как-то даже перестали удивляться и беспокоиться по поводу того, что мужчин в храме действительно мало. И даже уже стали искать и находить какие-то аналогии в священной истории… Вспоминать об особенной чуткости женского сердца и о том, что даже апостолы "жестокосердые" разбежались после распятия Христа и попрятались "страха ради иудейска", а вот жены-мироносицы… И так далее и тому подобное…

Врагам Церкви это дает лишний повод говорить об "ущербности" Церкви, о ее преимущественно женской природе, о том, что идеалы терпения, смирения и кротости – идеалы совсем не мужские. И можно бесконечно объяснять, что это не так, что в современном обществе самые возвышенные понятия сознательно или неосознанно искажаются… и что смирение, например, означает не примитивную забитость, а умение достойно принимать то, что случается вопреки нашей воле; что терпение – это не рабское унижение, а мудрость, умеющая ждать… кротость – не жалкая безответность, а сила доброй сдержанности… Все это можно и нужно объяснять, конечно. И все же… мужчин в храмах мало – и этот факт требует осмысления.

Эта тема – недостаточного участия мужчин в церковной жизни – всплыла недавно в разговоре с дальним моим корреспондентом – русской православной женщиной, живущей в Америке. Я уже сказал, что мы почти не осознаем эту проблему как проблему, но с далекой стороны все выглядит иначе. Если в зарождающейся церковной национальной общине нет или совсем мало мужчин, то для самих прихожан это лишний повод почувствовать свою слабость, беспомощность. И можно сколько угодно говорить, что "сила Божия в немощи совершается", но эта истина ни в коей мере не оправдывает инертность и слабость, маловерие и, простите, вырождение наших мужиков. А вопрос стоит именно так. Потому что если в нашей "широкой" стране вопрос вырождения мужского начала хоть и звучит, но как-то гипотетически, то в чужой стране – это просто вопрос выживания: деградация мужиков, их безверие, беспробудное пьянство и слабость – это верный признак вырождения национальной общины и скорой ассимиляции. А для нас – наглядный пример того, что ожидает нас самих в недалеком будущем, если ничего не изменится. Что поделаешь, в этом мире для продвижения любой идеи нужны и напористость, и смекалка, и решимость чисто мужские; и горе – если все эти качества вынуждены проявлять женщины.

Американская моя знакомая обратила внимание на то, что ни в какой другой Церкви этого чудовищного перекоса в сторону "женского присутствия" нет. И речь идет даже не о многочисленных протестантских общинах, а о православных церквях, принадлежащих к другой юрисдикции. Я и сам припоминаю, что, например, в греческих храмах мужчин если и меньше женщин, то ненамного и участие мужчин в жизни Церкви самое активное и плодотворное. И ведь именно так и должно быть! Ведь сознательное и деятельное служение Богу в "публичном", так сказать, измерении – это и есть в первую очередь дело мужское. Так должно быть, и, кажется, так было всегда.

Роль женщины в церковной жизни всегда была огромна, но эта роль действительно вспомогательная, причем в самом лучшем, возвышенном значении этого слова. В значении помощи, и даже помощи жертвенной, а выше этого трудно себе что-нибудь и представить с точки зрения подлинного христианства. И это естественно. Помните, как в Писании говорится о сотворении женщины? "Сотворим помощницу". Как хорошо, правда? Какой глубины и мудрости исполнены эти слова!

Я хочу сказать о том, что, из-за недостатка служения именно мужского, в Церкви, особенно в последнее время, появилась такая проблема, как женская властность, и даже властность непомерная, "зашкаливающая". Эта женская властность является именно прямым следствием недостатка мужской активности в церковной жизни, и эта, если можно так сказать, "спровоцированная властность" женщин ничего доброго не приносит ни самим женщинам, ни церковной жизни в целом.

"Закон Божественный удалил женщин от священнослужения, – пишет святитель Иоанн, – а они стараются вторгнуться в него; но так как сами по себе не имеют власти, то делают все через других и такую присваивают себе силу, что и избирают, и отвергают священников по своему произволу. Пословица "с ног на голову" сбывается здесь на деле. Начальниками управляют подначальные, и пусть бы мужчины, но – те, которым не позволено и учить. Что говорю – учить? Им блаженный Павел запретил и говорить в церкви. Я слышал от одного человека, будто их допустили до такой дерзости, что они даже делают выговоры предстоятелям Церквей и обращаются с ними суровее, нежели господа со своими слугами".

Но мы сейчас говорим не о женской властности вообще, а именно в контексте того "вакуума" мужского служения в Церкви, который проявление этой властности во многом и провоцирует. И вина за это лежит опять же на нас – мужчинах. Причем не трудно заметить, что это происходит и в повседневной жизни, где женщины вынуждены "тянуть" то, от чего отмахиваются наши внезапно и повсеместно обессилевшие мужички. Проблема, как не погляди!

Но почему же именно в Русской Церкви мужиков мало? Мне даже интересно стало, какой была статистика до революции, потому что первое, что приходит на ум при отыскании причин этой проблемы, – это наша недалекая безбожная эпоха, и тут аналогии с распятием Христа и с учениками, разбежавшимися "страха ради", и женами оставшимися не выглядит уж очень натянутой. С той, может быть, поправкой, впрочем весьма существенной, что большинство не разбежалось, а попросту было уничтожено как наиболее активное и – следовательно – опасное в глазах властей начало. Но все-таки любопытно узнать дореволюционную статистику, чтобы понять раз и навсегда: проблема малого присутствия мужчин в церковной жизни – это последствие революции или нечто наше "исконно русское". Если последнее – то дело обстоит сложнее, и причины тогда нужно искать не во внешних обстоятельствах, пусть трагических, но все-таки временных, а в глубинах русского мужского характера, а это, согласитесь, неизмеримо сложнее.

Но поиски документов на эту тему не увенчались успехом.

Думается, что решающую роль в отношении современных мужчин к Церкви играет все-таки воспитание – или совершенно безбожное, или основанное на представлении, что главное, "чтобы Бог был в душе". То есть в лучшем случае это "нецерковная" религия нравственности, соответствия основным правилам "человеческой" морали. И это считается достаточным. Увы, из этого состояния выходят и приходят к полноценной христианской жизни, как правило, только в результате каких-то серьезных потрясений. И здесь, пожалуй, надо учесть тот тип мужского характера, наиболее распространенный, который можно назвать консервативным – независимо от того, хорош он или плох. Наш мужик вовсе не склонен менять свою жизнь, какой бы она ни была, и если в случае правой веры это качество способствует утверждению в верности, то в состоянии "самочинного" заблуждения становится трудно преодолимой преградой на пути преображения и изменения своей жизни к лучшему. Иногда так и говорят: "Никогда я в церковь не ходил, а чего ж теперь пойду!" И этой своей "верностью" собственной жизни, пусть и безбожной, даже гордятся как каким-то достоинством. Что поделаешь: таков наш русский характер в его обобщенном выражении.

священник Димитрий Шишкин

священник Димитрий Шишкин

«Закон Божественный удалил женщин от священнослужения, – пишет святитель Иоанн, – а они стараются вторгнуться в него; но так как сами по себе не имеют власти, то делают все через других и такую присваивают себе силу, что и избирают, и отвергают священников по своему произволу. Пословица «с ног на голову» сбывается здесь на деле. Начальниками управляют подначальные, и пусть бы мужчины, но – те, которым не позволено и учить. Что говорю – учить? Им блаженный Павел запретил и говорить в церкви. Я слышал от одного человека, будто их допустили до такой дерзости, что они даже делают выговоры предстоятелям Церквей и обращаются с ними суровее, нежели господа со своими слугами».

Но поиски документов на эту тему не увенчались успехом.